«Загугли звезду»: Алексей Воробьев – как попал в «Деффчонки», почему никого не выбрал в «Холостяке», о закулисье «Страны талантов» и личной жизни

С 18 марта на канале НТВ выходит шоу «Страна талантов», в котором принимают участие самые одаренные музыканты, танцоры, вокалисты, посвятившие свою жизнь народному творчеству. Ведущий проекта Алексей Воробьев также начинал свою карьеру с фольклорного ансамбля. И этот опыт стал для него стартовой площадкой на пути к покорению больших вершин.

Сегодня Алексей Воробьев снимается в голливудских фильмах, готовится запустить собственный режиссерский проект, но при этом не забывает и о российских зрителях. Отечественная аудитория знает его как известного певца, участника «Евровидения», как актера сериалов «Деффчонки», «Три дня лейтенанта Кравцова», «Тайна кумира» и многих других фильмов, а также как покорителя женских сердец.  В свое время пресса писала о его романах с Викторией Дайнеко, Анной Чиповской, Оксаной Акиньшиной, Татьяной Навкой и многими другими знаменитыми красавицами.

Кому сегодня Алексей посвящает свои песни? Продолжил ли он общение с участницами шоу «Холостяк»? И как складываются его отношения с Голливудом?

На эти и другие вопросы Алексей Воробьев ответил в рамках проекта Teleprogramma.pro «Загугли звезду».

- Алексей, давайте поговорим о вашем детстве…    

-Я родился в городе Тула, многому там научился и многое оттуда увез, включая самовар, который до сих пор стоит у меня дома. Мои творческие способности стали проявляться довольно рано, музицировать я начал годика в четыре, когда первый раз взял в руки аккордеон. Еще тогда я все время что-то напевал, подбирал музыку на слух, тыкая в клавиши. А поскольку у меня всегда был хороший слух, я сразу слышал, что играю то, что надо.

Самое же яркое проявление творческих способностей произошло, когда мы приобрели магнитофон двухкассетник, где на одной кассете можно было ставить музыку, а на второй — записывать, там был какой-то маленький микрофончик. У отца была  кассета с песнями из «Трех мушкетеров», и вполне естественно, я стал фанатом этого фильма.

Мне было лет пять, я еще даже не пошел в первый класс, но уже загадил всю кассету папы, пытаясь перезаписать этот легендарный шлягер. Не знаю почему, но я был уверен, что сейчас выдам практически студийную запись. Поэтому в каждой композиции я жал на кнопку записи, и подпевал Боярскому и другим артистам. Помните, в строчке «Судьбе шепнем» есть нота, которую очень долго держит Арамис. Я попытался перепеть и ее!

И у меня это получилось, как я думал, великолепно, но это была трагедия в жизни папы. Он очень огорчился, потому что теперь нужно было ждать, когда в следующий раз по телевизору покажут этот фильм, чтобы он снова мог записать песни на аудиокассету. После этого меня перестали оставлять дома с магнитофоном, и дали в руки аккордеон со словами: «Иди учись и больше не возвращайся».

- Расскажите о Тульском фольклорном ансамбле «Услада», где вы выступали?  

- Там началась моя творческая и профессиональная карьера уже как певца. Потому что с 6 до 15 лет я был аккордеонистом, выиграл много конкурсов, хотя какие-то не выиграл, по-разному было. А в возрасте 15 лет я решил петь.

Такое решение стало большой трагедией, - второй по счету в жизни папы, да и мамы тоже. Ни один человек не сказал мне: «Вперед, у тебя все получится!» Мать только плакала и говорила, что вместо того, чтобы иметь кусок хлеба в руках и профессию, я буду петь на сцене как бабка. Это цитата. Мама так и сказала: «Народные песни будешь петь, как бабка!» На что я твердо ответил родителям: «Если вы сейчас запретите мне делать то, что я хочу, и в моей жизни что-то не получится, то именно вы будете виноваты в том, что в судьбе сына что-то пошло не так. А если вы мне позволите сделать личный выбор, то это будет исключительно моя ответственность». В общем, я не оставил им шанса.

Я был достаточно интеллектуальным ребенком, несмотря на то, что всегда очень плохо учился. Но ведь интеллект заключается не в количестве прочитанных учебников, а в умении использовать накопленные знания.

Дальше в моей судьбе появилось музыкальное училище Даргомыжского в Туле, я поступил на специальность «руководитель народного хора». И сразу начал работать в филармонии, в фольклорном ансамбле «Услада», с которым мы концертировали по всей Тульской области и за ее пределами.

Мы даже ездили в Канны - на автобусе! Хотелось бы сказать, что летели на самолете, но нет. И вот на красной дорожке Каннского фестиваля я пел, танцевал, и как всегда, делал много всего того, чего не делают в фольклорных ансамблях. Например, когда все исполняли народные танцы, я начинал создавать «волну», показывал брейк-данс, потому что это было весело.

Мои коллеги по ансамблю не очень любили подобные эксперименты, и всегда косо поглядывали на меня за это. И только руководитель нашего ансамбля и мой педагог Марина Олеговна Федосеева всегда умилялась и восклицала: «Вот дурной, конечно!», но зрителям - нравилось. А значит, думал я, я все делаю правильно. Хотя однажды мой метод не сработал.

Помню, мы стоим на сцене в форме казаков и поем гимн. А перед нами в зале настоящие казаки. А там строчки начинаются со слов: «Гей, славяне…». Такое первое слово песни, тут уж ничего не поделать, гимн — надо петь.

Я стою, фуражка в руке, все как надо, наш ансамбль поет гимн казачества, но в паузах юный Алексей Владимирович Воробьев позволяет себе вставлять такие вокальные штуки :«Ееее». А дальше идут строчки: «Еще наша речь свободно льется..», а я упорно продолжаю свое: «Еее». На что даже уже руководитель нашего ансамбля поглядывала на меня. Ну, на сцене же невозможно мне дать подзатыльник, что, видимо, всегда меня и спасало. Наверное, поэтому я так люблю сцену. Ведь, что бы ты там не сделал, тебя уже никто не остановит.

И именно с ансамблем «Услада», как я сказал, я проехал огромное количество городов. Я накопил большой жизненный и творческий опыт, и, уже начав петь сольно, стал ездить на разные конкурсы, и побеждать на них. Один из таких конкурсов был в Сочи, где в жюри сидел Бедрос Киркоров.

Победив там, я поехал на Дельфийские игры в Рязань и взял там золотую медаль. И это было крайне важным пунктом моей жизни, потому что я впервые доказал и родителям, и самому себе, что я сделал правильный выбор, что двигаюсь в том направлении, которое не только дарит мне радость, но и приносит деньги, поскольку в тот момент я уже зарабатывал больше, чем отец.

По ночам я работал в трех ресторанах Тулы, и исполнял попсовые песни, в том числе - из репертуара  Димы Билана. Например, я пел «Ночной хулиган», «На берегу неба», но параллельно с этим еще и «Владимирский централ» — это отдельная смешная история.  Если бы вы видели меня в 15-16 лет, то поняли бы, насколько это было смешно. Тогда я носил хохолок, потому что такие прически были в моде, широкие штаны, и пиджак из секонд-хэнда, на который нашил какие-то нашивки, и мне казалось, что я чертовски модный.

И вот когда ко мне в ресторане, как раз после исполнения «Ночного хулигана», подходил такой чувак: «Малой, давай Владимирский централ», я раз — минусовочку ставлю, и в свои в 15 лет, с этим гребешком на голове и в широких штанах, пою низким с хрипотцой голосом «Весна опять пришла и лучики тепла…», как будто по-настоящему познал всю эту жизнь.

Я отдал бы очень много, чтобы посмотреть на себя тогда со стороны, просто потому, что мне захотелось бы поржать. И вот так я провел два года, обучаясь в Туле, в музыкальном училище. Стоит признаться, я все время только работал, я просто прибегал иногда в училище прямо с работы из филармонии. Мне что-то ставили автоматом, и говорили: «Ладно, Леша, иди, иди, пой».

- Как у вас складывались отношения с вашим мастером курса Кириллом Серебренниковым в школе-студии МХАТ? 

 -Великолепно. Просто замечательно! Но не всегда. В этом коллективе, где Кирилл Семенович готовил ребят уже для своего будущего театра, я задавал слишком много вопросов. Мне нужно было понять, почему и как все устроено.

Но важно понимать, что я пришел туда уже как артист, который снимается в кино, в сериалах, причем с большими актерами. А значит, я немного, но понимал в этой профессии. Когда ребята учились на первом курсе, Евгения Добровольская должна была быть одним из наших мастеров. Так вот, на первом курсе я снимался вместе с Евгенией в экранизации русской классики, и играл там главную роль. («В лесах и на горах» - прим.ред.) Поэтому я пришел в школу-студию МХАТ, к  Серебренникову, за профессией. Мне нужно было понимать механизмы работы актера, делать это не по наитию, как у меня получается, а разобраться самому досконально, копать, искать второй-третий план.

А у нас на курсе, например, был введен предмет «Пластика». И я был самым ярым противником пластики, как таковой, потому что не понимал, зачем, вместо того, чтобы сделать еще одно мастерство актера, и получать профессию, которую получают все остальные курсы, я, по какой-то причине, должен существовать с «точкой в пространстве», «жить, проживать, и двигаться к ней». Мне это все не нравилось. Я задавал вопросы, и получал на них довольно критичные ответы, мол, «Замолчи, и делай!»

Но было и очень много хорошего, веселого. Кирилл Семенович, конечно, — потрясающий профессионал, когда он приходил и разбирал с нами наши отрывки, этюды, которые мы делали, я смотрел на него и думал: «Черт возьми, сколько он всего может увидеть вот в таком маленьком эпизоде, сколько глубины он дает». Он просто говорит: «Вот здесь так, а тут так, здесь подложи вот это, почему здесь пусто..» и начинает разбирать работу подробнейшим образом.

Понимаешь, что этот человек настолько хорошо знает свою работу, что у него очень хочется учиться. Очень хочется видеть ситуацию точно так же, как и он. Потом, спустя два курса обучения, я уехал в Соединенные Штаты Америки, потому что подписал музыкальный контракт с Ред Ваном, который на тот момент был самым топовым музыкальным продюсером в мире.

Вообще, в моей жизни много неожиданных поворотов, которые трудно сопоставить с реальностью. Друг детства и юношества Ред Вана, с которым они вместе играли в музыкальном бэнде, приезжал с Ларой Фабиан (он был ее менеджером) на концерт в Москву. И он знал, что Ред Ван, который в этот момент получал «Грэмми» за песни Леди Гаги, собирает свою команду артистов из разных стран.

Так вот, в Москве он случайно увидел мой клип «Shout it out». Это был саундтрек к фильму «Фобос», в котором я снялся, еще не учась в школе-студии МХАТ. Он посмотрел и спросил: «Это русский артист?», ему ответили: «Да да, снимается, поет, все такое». В общем, он отослал ссылку Ред Вану, который связался с моим менеджементом: «Возможно, мне будет интересно поработать с вашим артистом».

Честно говоря, я не поверил в это. Ну как? Ред Ван, получивший «Грэмми», говорит: «Пойду-ка я с Алексеем Воробьевым поработаю». А то с кем же еще?! В итоге, я полетел в Америку подписывать контракт. Там выяснилось, что он считал, что я умею говорить по-английски, а я ноль, зеро, вообще никакой.  Еще одна смешная сцена, представляете?

Я захожу в студию, Hansen Studios - легендарное место в Лос-Анджелесе, первая студия Чарли Чаплина, которая позднее была переделана в несколько музыкальных студий, где записывались легенды: The Beatles, Стиви Уандер, Майкл Джексон. Это культовое место для музыкантов. Итак, я, в полном шоке захожу в эту студию, Ред Ван показывает мне песню, которую он в этот момент делает для Лайнела Ричи и спрашивает у меня: «Ну как?» А я даже не знаю, как выразить свои эмоции, поскольку мой словарный запас заканчивается словом: «Ok», а это точно не то слово, которым выражают восторг, и я это понимаю!

Естественно, впоследствии пришлось потратить какое-то время на изучение языка, просто для того, чтобы вообще приступать к работе.

Через год с небольшим, когда мой альбом был почти готов, в ночь перед тем, как я должен был утром ехать в ту самую Hansen Studios, записывать уже чистовой вокал песен для англоязычного альбома «Алекса Сперроу», случается небольшая авария, - девушка, которая была за рулем свернула с дороги, и ударила мой автомобиль о придорожный камень. Но в этот момент от удара у меня случился инсульт, - оторвался тромб. А она на той же машине привезла меня, уже бесчувственного, в больницу, где я очнулся только утром, в полном непонимании, что произошло.

И доктора не понимали ничего в тот момент, никто не понимал. Сначала думали, что у меня ушиб мозга - от удара о торпеду автомобиля, и поэтому у меня парализовало полтела, лицо висит, и рука не двигается.

И я снова не помню английский, - все вокруг говорят на нем, а я понимаю, что это либо сон, либо сюр, либо шутка. Я не мог поверить в происходящее. Было ощущение, что это все не по-настоящему. Это было слишком странно для меня, человека, который в своей жизни сам выполнял все трюки, сам прыгал с 17 этажа с одной веревкой без страховки, прыгал на льду, всю жизнь был спортсменом…

И вдруг у меня не двигается рука. Да разве это возможно? Ты хочешь попить водички, а она выливается у тебя изо рта. Ведь такое не может быть по-настоящему…

Авария достаточно сильно отбросила меня назад, разрушила всю мою жизнь к чертовой матери. Все, что я умел, все, что я знал, хотел, все что я думал я есть на самом деле, в этот момент перестало существовать, как и большая половина моего мозга с правой стороны. Вот что произошло ровно в тот день, когда я должен был записывать свой первый альбом в Америке с Ред Ваном.

- Вы сами пишете песни. Какие из них считаете самыми удачными? 

- Я считаю, что такой выбор нужно отдать на откуп зрителям. Мне, естественно, нравятся все. Например, я в восторге от клипа «Подоконник на 6-м». Просто потому что, он чрезвычайно интересно создавался, у меня с ним связаны определенные истории. Он был глубже других.

Если судить по реакции зрителей во всем мире, то, конечно же, «Сумасшедшая». Это видео – просто на разрыв. Целое поколение, а то и два, подросло, смотрят его как мультфильм «Том и Джери». В нем есть какое-то волшебство, - юмор и самоирония всегда прекрасны, а когда это еще очень хорошо сыграно, и гениально срежиссировано, то понятно, что успех обеспечен!

- Что стало для вас самым тяжелым в проекте «Жестокие игры»?

- То, что я не умею проигрывать. Не люблю и не умею, - не имею такого таланта. И когда я прошел в финал, и соревновался там за победу с олимпийским чемпионом, на последнем испытании, когда я шел быстрее всех, я совершил ошибку. Просто из-за того, что я торопился проскочить задание еще быстрее, - нужно было нагонять время за моей партнершей (в каждой команде было два человека). И вот, дело подошло к финалу. Все выбыли, и остались только я, моя партнерша и серебряный призер олимпиады со своей партнершей.

И на последней дистанции, у меня один раз срывается рука, - просто потому, что я уже просчитывал в голове, как я сейчас пройду следующее задание. Так вот, у меня сорвалась рука, из-за чего я потерял полминуты. Пока упал в воду, пока поплыл назад, залез по лестнице, я проиграл восемь секунд. А в таком проекте даже такое количество времени кажется огромным.

И мы заняли второе место. Я до сих пор помню, как мне было до невозможности больно из-за этой незначительной ошибки. Аж слезы наворачивались на глаза. Ведь я прошел самое сложное, буквально - пролетел, не останавливаясь: бежал, цеплялся за что-то, и все равно несся дальше. И на моменте, где нужно было просто аккуратненько проследить за рукой, вот так произошло…

Этот проект тогда снимали в Аргентине. Я помню, как вышел в поле, упал на спину, ночное небо надо мной. И в этот момент подходит продюсер и режиссер проекта, и говорит: «Леш, ну ты так не расстраивайся, это же просто шоу». И тут меня чуть не порвало: «Не просто шоу! Я не могу участвовать в просто шоу, для меня это - жизнь!»

В этот момент это и есть жизнь, и в этом кайф, понимаете? Жизнь становится чертовски интересной, когда даже, казалось бы, - развлечение, вроде неважно, но, на самом деле, все в нашей судьбе неважно, если так к этому относиться. Но вот когда ты живешь чем-то по-настоящему в данную секунду, в этом и есть интерес и ценность жизни.

- Вы учувствовали в шоу «Лед и пламень» с гипсом на руке?

- Да. В этом проекте я победил. Красавчик. Приятное впечатление об этом великолепном шоу, где я сломал себе руку. У меня до сих пор в ней металлический шуруп. Причем мне сказали, что через два года его надо вытащить, но я не пошел на такой шаг. Когда я пришел на это ледовое шоу, то вообще не умел кататься. Ноль, снова - зеро, вот мои умения, как в английском, так же, как было в Америке с Ред Ванном.

И я честно сказал об этом Илье Авербуху, пригласившему меня в «Лед и пламень»: «Илья, я бывший футболист, и фигурное катание это не спорт для мужчин. Я вам благодарен за приглашение, но боюсь, это не моя тема. Уж простите». А он на меня смотрит так внимательно, и говорит: «Ну, может, ты хоть попробуешь, вдруг тебе понравится?» Я отвечаю: «Ну ладно, давайте, я вам сейчас покажу, как это делают настоящие бывшие футболисты», - бывших футболистов, естественно, не бывает. То есть, я почему-то был убежден, что у меня сразу все получится.

Помню, как посмотрел на лед, где в это время катался кто-то из возрастных артистов, и у него отлично получалось. И подумал: «Ну если у него получается, то, когда Алексей Владимирович выйдет на лед, вы поймете, что следующее олимпийское золото идет в нашу копилку». И я надеваю эти коньки, - понимаю, что уже очень неудобно, но не подаю вида, и выхожу на лед. И вот тут начинается полная катастрофа.

У меня вообще не получается, не то чтобы не очень, а прямо - совсем! Я не могу проехать вперед и метра, чувствуя себя коровой на льду. А впереди еще зубчики на этих коньках, кто это придумал?! Сейчас я уже знаю ответы, но в тот момент у меня было много вопросов. Потому что, если вы видели, как я хожу обычно, - я немножко загребаю ногами.

И вполне естественно, что мои первые падения были связаны с тем, что я зубцами просто врезался в лед. В итоге, именно таким образом через неделю я сломал себе руку, но уже на большой скорости, потому что к тому моменту уже катался, как бог. (Смеется)

В общем, мой первый прокат, если это можно так назвать, когда спустя пять минут жалких попыток просто катиться вперед, я говорю тренеру: «Так, показывайте мне, как прыгать», на что она мне отвечает: «Надо сначала научится ехать вперед». Говорю: «С этим мы потом разберемся, как прыгать? Я знаю, что прыжки - это мой конек!».

К этому моменту я уже оббил все борты, и все думали, что я не доживу до конца этой тренировки, просто физически не получится. Я все время вставал и падал обратно. И вот, тренер в ответ показывает мне какой-то риттбергер или флип, который я, в итоге, научился делать, но спустя два с лишним месяца, и уже со сломанной рукой. А я продолжаю свои попытки справиться со льдом, и со словами: «Отъезжайте!», практически сразу подпрыгиваю на месте, делаю какой-то поворот и, естественно, снова всем телом падаю…

Но я понял, что с прыжками у меня лучше получается, чем просто ехать вперед, и поэтому сразу приступил к изучению прыжков, - прямо с первой тренировки.

Но в тот момент меня еще очень сильно подначивало то, что я вижу немолодого уже артиста, который едет спиной вперед. А я - не могу. И в такие минуты у меня появляется такая спортивная злость, которую из меня невозможно вытравить. И, видимо, просто глядя на соперника, я говорю: «Илья, я участвую».

Он посмотрел, как у меня получается. И, видимо, поняв, что я, наверное, самый безбашенный персонаж, из всех, которых он вообще видел на льду, и желая спасти мне жизнь, сказал: «Знаешь, сейчас Таня Навка подъедет, может, вы с ней попробуйте прокатиться?» Вот мы и попробовали, и так создалась легендарная пара в проекте «Лед и пламень».

И мы, конечно, разносили всех. Сначала меня держала Таня, чтобы я просто не падал. В итоге, во время выполнения одной из поддержек, она упала мне на левое колено. И у меня - надрыв крестообразной связки на колене, с которым я также продолжил участвовать, ко всеобщему удивлению.

Когда я сломал руку, все такие: «Черт, прошло только две недели, как жаль…» Но на следующий день я приезжаю на тренировку, и говорю: «Смотрите, я не могу делать поддержки этой рукой, потому что она здесь сломана. Пусть Таня берет меня за руку выше запястья, в этом месте. И вот тогда будет та же самая поддержка». Видимо только потому, что это телевизионное шоу, да была хорошая страховка, наверное, мне сказали: «Хорошая идея, Леша, давай!».

А уже потом произошел надрыв крестообразной связки. И в итоге, конечно, в нашем финальным победном прокате, - единственном, в котором я не упал, я поднимаю Татьяну в поддержке, которая называется «стульчик». Поднял вот так вот на одной руке, проехался с ней на льду, и, к счастью, никто из нас не упал. Идеально. Также в финальном прокате я сделал прыжок, сейчас уже не помню, по-моему, флип, чего не делал ни один участник-артист за всю историю этого шоу. Еще в проекте я прыгнул еще и бедуинский прыжок, и выжил! Ну и мы победили, конечно.

- Какой из фильмов с вашим участием вы рекомендуете посмотреть зрителям?

- Наверное, все, поскольку в каждом из них есть что-то, чем я горжусь, помню и берегу в себе — и в военных картинах, и в комедиях. В комедийных картинах я очень много импровизирую, как, например, в фильме «Сокровища озера Кабан». И для меня такой опыт, наверное, ценней, поскольку я не просто выхожу на площадку делать свою работу как артист, а я словно вылепливаю сам персонаж, его жизнь в этом пространстве. Но если пройтись по моей фильмографии, там будет много всего, что мне очень дорого, и очень здорово вспоминать.

- Чем запомнилось участие в сериале «Деффчонки»? 

-Это великолепный опыт. Забавно, что изначально меня позвали сыграть самого себя — Алексея Воробьева. А там персонаж – этакий рок-н-рольщик, не имеющий никаких приоритетов, кроме того, чтобы получать абсолютное удовольствие от жизни во всех ее проявлениях.

И я честно сказал создателям сериала: «Если это будет Алексей Воробьев, то герой получится скучным, потому что я не смогу делать все то, что может творить вымышленный парень. Это будет неправдой, либо же я все время буду противиться замыслу сценаристов. А вот если мы придумаем героя, то вы можете писать все, что захотите, а я помогу вам. Так мы сможем развивать этого персонажа во все стороны, и он может вытворять любую ересь. Это будет всегда смешно и хорошо».

Так мы пришли к персонажу Сергея Звонарева, - «Звонарю» в «Деффчонках». Этого героя я тоже очень люблю, потому что отдал ему и сериалу пять-шесть лет своей жизни. Не целиком, конечно, поскольку мы снимали сезон за два-три месяца. Это было здорово, увлекательно, к тому же я написал очень много музыки для «Деффчонок».

- Сериал принес вам большую популярность?  

- Наверное, на тот момент он ее увеличил. Мне кажется, я понял это, когда на одном из концертов мне крикнули из толпы: «Спой Официантка Маша!». А я написал эту песню в перерыве на съемочной площадке для сцены, где мой персонаж стоял без штанов, прикрываясь гитарой, и пел девушке: «Официантка Маша, официантка Маша, постирает джинсы и накормит яйцами. Она читала все журналы обо мне», и предложил сценаристам: «Давайте он так с ней будет мириться». На что мне ответили: «Класс, Леха, супер». Но Алексей Воробьев бы не стал петь такую песню, он бы ее даже не написал. А вот персонаж —  пожалуйста.

И вот когда мне на концерте крикнули: «Спой «Официантку Машу», я подумал: «Ничего себе! Ну, попробуем», сел за пианино, начал петь, и в этот момент понял, что, конечно, этот сериал дал определенную популярность не только моему герою, но и его сочинениям, а побочно и мне, потому что весь огромный зал начал орать эту песню вместе со мной. И мне было и смешно, и хорошо до невозможности, когда я вспоминал, как родился этот хит. Такие моменты дарят огромное количество позитивных эмоций.

- Давайте поговорим о сериале «Тайна кумира». Был ли у вашего персонажа Руслана Волгина реальный прототип?

-Да, и даже несколько. Это Ободзинский, Сличенко, Захаров. Это был некий собирательный образ. Но сама история про то, как мой герой вырос вместе с цыганами, как он всю жизнь хранил кольцо, считая, что в нем заключена некая сила, и после потери драгоценности его жизнь начала рушиться, — конечно, выдумана. Настоящие же истории можно найти в Интернете. Кстати, я и для него писал песни. Конечно, они были другими, не имеющими ничего общего с сочинениями про официанток. Это очень красивые «советские» песни в стиле 70-х.

- Чем вам близок Руслан Волгин? 

-  Тем, что он жил сценой, и абсолютно, на все 100%, не мог представить своей жизни без музыки, как и я. У меня с этими съемками связана очень трогательная история. Алла Борисовна Киреева, жена и Муза Роберта Рождественского, которой он посвятил все свои стихи, меня очень любила, и мы много общались с ней. И именно она мне посоветовала взять для одной из песен для моего героя стихи «У разоренного стола» (О чем ты думаешь?) Роберта Рождественского.

И я написал на них песню, и показал Кате Рождественской. На что она сказала: «Леша, так красиво, покажи маме!». Но я ответил, что еще не готово, мол, вот здесь я перепою, тут добавлю скрипки, и покажу ей, когда эта композиция покажется мне идеальной. Я все время возвращался к этой песне, и в итоге получился романс.

Но, пока я это делал, Аллы Борисовны Киреевой не стало. И я не успел ей показать этот романс на выбранные ей стихи, хотя очень хотел. А на съемках сериала «Тайна кумира» мой персонаж Руслан Волгин поет эту песню в тот самый момент, когда он остается без голоса. Кажется, что его жизнь рушится в одночасье. Это очень знакомо мне.

И в этот съемочный день лил дождь. Я помню, как вся наша съемочная группа была буквально пропитаны идеей сделать эту сцену настолько хорошо, насколько вообще мы можем это сделать. И когда я пел, в этот момент все, в том числе и я, плакали.

Наверное, это был один из самых прекрасных съемочных дней в моей жизни. Он дал некое освобождение, и возникало ощущение, что она слышит…

- Какие у вас складывались отношения с Кристиной Асмус и Игорем Миркурбановым?  

- Великолепные, профессиональные, очень дружеские отношения и в кадре, и за кадром. Мы много смеялись, общались, много дискутировали на тему наших персонажей, съемок и вообще всего.

- Как возникла идея вашего режиссерского дебюта – короткометражного фильма «Папа»?

- Этот фильм не только мой режиссерский, но и сценарный дебют. Он случился как раз после инсульта, когда я заново искал себя, пытаясь понять, что я могу делать в жизни, кем я могу быть, что теперь я вообще из себя представляю? Мне нужно было понимать, как применить все те знания о жизни и разных профессиях, которые у меня есть, в ситуации, когда я не могу сам быть актером или певцом. Я прикинул, что могу находиться за кадром, у меня достаточно для этого опыта.

Я всегда был человеком, который задает очень много вопросов, -  как в школе-студии МХАТ, так и на всех съемочным площадках. Вместо того, чтоб идти на перерыв, я всегда оставался на площадке, смотрел как снимают, задавал кучу глупых вопросов. Лез с вопросами буквально ко всем, начиная от осветителей и заканчивая оператором.

Несколько лет назад я прислал монтажеру, который стал моим учителем по монтажу, одну из своих работ – срежиссированную и уже полностью смонтированную мной. И он сказал мне: «Я бы здесь не поменял ни одного кадра».

И я подумал: «YES!». Научиться монтировать легко, для этого достаточно зайти в YouTube. Но этот человек учил меня использовать именно приемы монтажа, благодаря которым можно получить именно то, что ты хочешь.

И создавая свой первый фильм, я думал: «Я буду снимать кино, и, если даже сам не смогу сниматься, я буду снимать, оставаясь за кадром». В итоге, я написал сценарий, и начал снимать его на свои деньги, со своей камерой. Мои друзья - артисты, прочитав сценарий, согласились сняться, и таким образом поддержали меня.

Правда, один актер, мой друг и товарищ, приехать в день съемки не смог. Черт возьми, вы даже не представляете, что это такое, когда в день сьемки у тебя нет артиста, даже если это для маленького эпизода. И я понимаю, что мне никого сейчас попросить заменить его, и самому придется идти в кадр. Но я наполовину овощ, могу только руководить и давать задачи. Я вам признаюсь честно, у меня ничего не получалось. Слава Богу, на площадке были люди, которые все понимали, и знали мою ситуацию.

Я не мог даже сказать реплику целиком, не мог ее запомнить, а ведь сам ее написал! И я говорил по несколько слов, думая, как же буду это все монтировать, понимая, что для монтажа мне нужно будет сделать еще кадр из- за своего плеча, чтобы потом я мог переозвучить себя. Это был еще один момент дикого стресса — сидеть в кадре, и не иметь возможности произнести то, что ты сам написал, потому что ты сначала не можешь это запомнить, а потом - не получается произнести, слова в предложениях меняются местами. Это так стыдно и страшно одновременно.

Но в итоге фильм «Папа» побывал на огромном количестве кинофестивалей и на очень многих победил. Это стало для меня началом понимания того, что я могу. И если у людей в зале то, что я придумал, написал и создал, вызывает эмоции, если они плачут, значит, - все не зря!

- Насколько трудно быть режиссером?  

- Мне вообще не трудно. Я обожаю этот момент создания, он великолепен, это волшебство, от которого я получаю огромное удовольствие. Во-первых, прежде чем дать задачу любому артисту, я сам внутренне прохожу за него всю сцену.

А проходя реплики за всех персонажей, я смотрю, насколько им будет удобно сыграть все то, что я написал. Потому что как человек, который очень много снимался в кино и сериалах, я знаю, что иногда в сценарии написано то, что не только неудобно сыграть, а то, что просто нелогично, и просто противоестественно.  Вот поэтому, пока я не пройду за всех каждую реплику и движение, я не даю артистам никаких задач.

Я обожаю работать с актерами, потому что они привносят в процесс частичку себя. И в итоге получается такое волшебство, написанные строчки, которые человек проживает. Для него это самое важное сейчас, и ты это видишь в кадре, и это прекрасно. Но особенно прекрасно, когда у тебя еще есть умение и понимание того, что с этим делать. Поэтому я считаю, что каждый режиссер должен уметь монтировать сам. Не сидеть рядом с человеком и говорить: «Подвинь-ка вот этот вот кадр вот сюда, а этот переставь». Нет! Важно, снимая, уже видеть свой финальный монтаж.

Например, у меня на площадках никто даже не спрашивает, зачем мы снимаем то или другое, потому что все люди, которые работали со мной, понимают, что я всегда точно знаю, для чего именно это нужно, и без этого нельзя. Потому что в моей голове все уже выстроилось в полную картинку, я вижу каждый кадр, я их уже смотрю, как кино.

Поэтому, я считаю, что учиться монтировать самому – это предельно важно для режиссера.

- По сюжету вашего фильма главный герой сходит с ума. Есть ли у него прототип?

- Этим прототипом был я сам. В то время, после инсульта, я не раз стоял перед зеркалом и разговаривал сам с собой, пытаясь понять, как мне жить дальше. Я был в совершенно другой ситуации, чем мой герой, но, как и он, был человеком, который живет прошлым, и не может научится жить будущим, и даже - в настоящем.

Я не знал, как мне двигаться вперед, потому что мое прошлое было прекрасным. В нем было все настолько понятно, настолько все шло так, как надо, что я не мог осознать, что всего этого и меня прежнего больше нет, и двинуться вперед, я просто этого не хотел.

Я хотел, чтобы вернулось мое прошлое. Не знаю, как, но, пожалуйста, верните мне то, каким я был. А его не было больше. И хотя этот персонаж находится в совершенно другой ситуации, я очень хорошо понимал любую боль и эмоцию, через которую он проходит. И у нас есть закадровый бэкстейдж со съемок, где мы снимаем очень важную сцену.

В ней герой разговаривает сам с собой в ванной комнате, а его отражение отвечает ему. Вот на этой сцене я попросил всю свою съёмочную группу уйти, оставались только камера, он и я. И я подробно объяснял актеру Сереже Громову, как я вижу эту сцену.  И уже спустя полчаса мы снимали так, как будто вообще никого нет, а просто идет камера.

Я пытался по-разному подстроиться под актера, вложить в него часть себя, наверное. Сергей был буквально истощен после этой сцены. Но в итоге сказал мне: «Спасибо огромное», и потом одном из кинофестивалей Сергей получил приз за лучшую мужскую роль. Я очень горжусь им, и тоже очень ему благодарен.

- Почем вы однажды решили принять участие в шоу «Холостяк»?  

- Ну, во-первых, потому что я безнадежный романтик, и в силу своего романтичного склада характера был убежден, что почему бы и нет? Почему я не могу встретить там девушку, с которой вдруг, вот так - бах, и все! Да, вокруг будут камеры, но я провел в их окружении большую часть жизни, так что для меня это вообще никакой не стопор.

Ведь я не становлюсь другим. Так получалось, что практически все мои отношения начинались на работе. Потому что нет никакого времени на личную жизнь: работа, дом, работа. И любые отношения, которые у меня могли появиться, возникали там, где я работаю. Там происходит основная часть жизни, домой я прихожу только для того, чтобы просто спать, и потом с утра все начинается заново.

Еду заказываю, даже в ресторанах знакомиться не получается, - когда я просыпаюсь, они только открываются, а когда я засыпаю, они уже закрыты. Вот поэтому я и подумал: «А вдруг это судьба?» Как бы это наивно не звучало, почему бы нет. И я поехал на проект «Холостяк».

Но, как вы знаете, все закончилось тем, что я, как честный человек, и мужчина, который никогда и ни при каких обстоятельствах не обманывает женщин, не выбрал никого, потому что это было честно по отношению к ним. Не делать вид, что, типа: «Ну, давай попробуем что-нибудь создать. А то, вроде как, два с лишним месяца мы выбирали.

Получается, что мы только зря теряли время, давай попробуем». Но нет, если мы уже потеряли два с лишним месяца, то зачем терять еще два, правильно? Если все понятно, то надо пожелать друг другу удачи, и отпустить в свободное плавание, где появится возможность встретить кого-то, кто тебе предназначен судьбой.

- Сложно было отказывать девушкам?  

- Это очень трудно психологически находиться в ситуации, когда вокруг 15 девушек, и каждой из них хочется уделить внимание, узнать их поближе. А время очень лимитировано. К тому же, они постоянно выясняют между собой отношения, и поэтому вообще непонятно, что происходит. Редакторы их подначивают, одной говорят одно, другой — другое, и они начинают ругаться еще больше.

А ты, в итоге, приходишь в курятник, и думаешь «Эээ, леди, добрый вечер. Давайте поймем, что происходит». Я ведь семейным психологом не нанимался. И у меня не тот характер, чтобы так долго спокойно на все реагировать, я достаточно вспыльчивый человек. Поэтому было нелегко, а уж отказывать – тем более. Говорить кому-то: «Нет» — это всегда трудно, хочется, чтобы у человека все было хорошо, и чтобы у него не осталось плохих впечатлений.

- А сейчас вы общаетесь с кем-то из героинь?  

- Нет, ни с кем из девушек ни своего сезона, ни других сезонов шоу «Холостяк». Было время, когда я общался с кем-то из девчонок из других сезонов. Так уж получилось, что у нас возникали какие-то общие точки соприкосновения, было о чем поболтать, что обсудить.

Что касается своего сезона, то никогда не общался с девчонками оттуда, потому что мы с ними уже все поняли. С этой моей любовью докапываться до истины, особенно ближе к финалу, когда уже всё понятно, и нужно делать выбор. Я не искал легких путей, а постоянно задавал вопросы, и хотел заглянуть в человека.

- Будете смотреть новое шоу «Холостяк»?  

- Я не смотрел больше ни одного сезона. Мне и свой-то страшно было смотреть, потому что ты вроде как уже уехал, а спустя несколько месяцев после съемок, вдруг на ТНТ появляется реклама: «Холостяк. Найдет ли он свою любовь?» И начинается все заново…

Ну а знаю прямо очень таки большой спойлер. К тому же я помню все, что там происходило. И смотреть на это было страшновато. Вот поэтому я смотрел шоу как фильмы ужасов. Знаете, когда ты сидишь, практически зажмурив глаза и спрашиваешь сам себя: «Так уже все, да?»  Вот так же я смотрел и «Холостяка».

 - Однажды мы увидели вас в шоу «Маска» в образе Шампанского. Почему выбрали такой костюм?

- Почему в образе Шампанского на Новый год? Но это две вещи, которые должны существовать вместе и всегда! Пока я не имел возможности следить за новым сезоном, но периодически мне в комментариях в социальных сетях пишут: «Мы тебя узнали, это ты!», и при этом называют каких-то разных персонажей. И так - каждый сезон. Меня узнали даже в Американской версии «Маски», - там была Матрешка и, конечно, радостно делились со мной этим «открытием».

Я каждый раз думаю о том, что, с одной стороны, не хочется огорчать людей, а с другой, очень хочется верить, что эта Матрешка или кто бы там ни был сейчас в «Маске», - что он молодец. А если нет, то люди почему-то все равно думают, что это я.

А тут палка о двух концах. Поэтому я предпочитаю думать, что он настолько хорош, что люди убеждены, что это я, потому что никто другой так бы хорошо не справился со этой ролью. Так что мне хочется пожелать удачи всем «Маскам» в этом сезоне. И я надеюсь, вы все похожи на меня, — также хороши, великолепны и талантливы, даже без масок.

 - Сейчас вы ведете шоу «Страна талантов» на НТВ. Кто из участников вас удивил?

Это очень важный для меня проект, потому что в молодых ребятах и девчонках, которые выходят на сцену, я вижу себя. Я был парнем, который сначала играл на аккордеоне, а потом пел фольклор с гармошкой в руках.

И я очень надеюсь, что молодые конкурсанты сделали правильный выбор в жизни, и как иначе, если они в свои годы выходят на сцену с инструментом в руках, и их увидит вся страна! Я считаю, что этот проект категорически важен для детей и подростков. Чтобы у них перед глазами был другой пример, а не только тот, что они могут увидеть в социальных сетях.

Соцсети, ТикТок – это тоже здорово, постояли, потанцевали, почему бы и нет. Но в шоу «Страна талантов» принимают участие люди, которые потратили огромно количество времени на то, чтобы по-настоящему овладеть профессией. И они выходят на сцену, получая огромное удовольствие от того, что могут и умеют делать. Это такой кайф — смотреть на них. На каждого из них, - там есть прямо настоящие бриллианты. Я смотрю на них и думаю: «Боже, какой класс!».

И как хочется, чтобы такие ребята, девчонки были примером для нашей молодежи, чтобы она не боялась делать выбор. Ведь, что покажешь детям, то они и будут повторять. Именно поэтому, чем больше на телевидении таких проектов, где юные зрители будут видеть примеры настоящих талантов и говорить: «Ух ты, ничего себе! Как он шпарит там, что это за инструмент? Может, и я тоже так могу, может, мне понравится?»  И, возможно, он сделает какой-то новый правильный выбор в своей жизни. Кстати, в шоу участвуют и представители старшего поколения, что также может послужить примером и мотивацией для их ровесников.

- 

Алексей Воробьев в шоу «Страна талантов». Фото: канал НТВ

- А сами каким еще из талантов хотели бы обладать?   

- Для меня очень опасно обладать еще каким-то талантом, помимо всех имеющихся, потому что я очень увлекающийся человек. Когда я начинаю чем-то заниматься, то очень увлекаюсь. Я полностью в этом, что бы я ни делал.

Я настолько много всего научился делать, что все время переключаю свое внимание с одного на второе, что, конечно, не дает моему сознанию расслабляться, а мне впасть в какую-либо рутину, потому что я просыпаюсь утром и еду на работу, например, как актер, вечером я - певец, а ночью сижу монтирую - я монтажер, на следующий день я буду снимать клип, и стану режиссером. А потом мне нужно будет написать новый сценарий, и я уже сценарист. У меня так, никакой рутины.

Еще недавно, я бы, наверное, сказал вам, как важно уметь отпускать все в своей жизни, спокойнее относиться к происходящему. Но сейчас я и сам научился этому, и меня очень трудно удивить. Я с интересом наблюдаю за происходящим в жизни, особенно, - в своей, и иногда думаю: «Ничего себе. Как такое вообще могло произойти? Ну ладно, поехали.». И так мое приключение становится еще более увлекательным.

- Кто занимает ваше сердце сегодня? Вы были женаты?  

- Я никогда, ни разу в своей жизни не был женат. Поэтому если вы что-то читали на эту тему, а я знаю, что многие читали, то знайте правду.

Все слухи о моей женитьбе – ложь. Мое сердце абсолютно свободно, и оно в поиске. Но мне кажется, чем старше человек становится, тем труднее он входит в новые отношения.

То есть, когда твоя жизнь уже абсолютно выстроена, в ней все разложено по пунктам, ты знаешь себя, знаешь свои реакции на все. Твоя жизнь, она вот - такая, и чтобы в ней появился какой-то другой человек, вы настолько должны совпасть, прежде всего - во взглядах, в понимании мира, друг друга, того, где каждому нужно пространство, пауза, секунда просто для того, чтобы что-то переосмыслить, понять, услышать. Когда становишься взрослее, это и проще, потому что ты уже не просто даешь волю своему гневу, или эмоциям, а можешь анализировать ситуацию.

- Как вы попали в фильм «Космические войска»?

- Через космос, очевидно! Знаете, я послал мысли в космос на эту тему. Сейчас открою для вас свой вебинар, подписывайтесь на него. Значит, нужно собрать энергию и сделать вот такой глубокий вздох, собрать вокруг себя идею и мысль, которую вы хотите послать, и потом направить ее прямо в космос. Там большие расстояния, поэтому все не сразу случится, то есть, нужно подождать какое-то время. Но потом, конечно, все обязательно получится. Так что подписывайтесь на мои вебинары, сейчас на них скидки. (Смеется)

А если серьезно, то я просто прошел кастинг. В тот момент я вообще был в Швеции, и записывал новую песню Beautiful, на которую только недавно, кстати, снял клип. И вот в этот момент мне присылают пробы на проект «Netflix», который пока не имеет названия. Когда присылают пробы на такие большие проекты, никто ничего не знает.

И уже после студии, где-то в час ночи я прихожу в гостиницу, ставлю телефон и снимаю самопробы. А уже через несколько недель, когда я уже забыл о том, что их снимал, мне написали: «Послезавтра у вас первый съемочный день в проекте на «Netflix», а я в этот момент нахожусь уже в Москве. Пришлось лететь сразу, и я успел.

- Как работалось с Джоном Малковичем и Стивом Карелом?  

-Классно и очень удобно. Это профессионалы очень высокого уровня. У нас зачастую бывает так, что чем популярнее человек, чем больше он сделал, тем труднее с ним работать, и к нему вообще практически не подойти.

А в Голливуде, на удивление, все проще простого. Чем большего добился актер, режиссер, тем проще он как человек. И я понимаю, почему они работают так, как бы им, наверное, хотелось бы, чтобы работали с ними. Они все предельно просты и в общении, и в работе. Так что это был прекрасный, просто отличный опыт.

- Чем запомнилась работа в фильме о Рейгане с Джоном Войтом?  

- Я надеюсь, он скоро выйдет в свет. Это была очень интересная работа для меня, но больше всего мне запомнилась наше общение и последующая дружба с Джоном Войтом. Потому что он удивительный, потрясающий человек и грандиозный профессионал. Наверное, из всех актеров, с кем я работал на площадке, он самый профессиональный. Не потому как он работает, - там у всех топовых актеров одинаковая планка. Дело в самом его подходе к работе.

За месяц до съемок Джон позвонил мне из Америки по Скайпу, (а я в это время снова был в Москве), и спросил: «Алекс, ты в Лос—Анджелесе?», на что я ответил, что прилетаю завтра. Джон сказал: «Ничего страшного, давай пройдем по сценарию», - и это за месяц до съемок. И мы с ним четыре часа подряд сидели в Скайпе, проигрывали сцены, накидывали варианты, прорабатывали персонажей.

А еще общались на тему того, что нам может пригодиться из реквизита, потому что в этом фильме все сцены, которые мы играем вместе, происходят в одном пространстве, в одной комнате. И камера периодически возвращается туда где мы, а потом мы уводим историю в какое-то прошлое Рейгана, как он рос и становился президентом. И я понял, что никогда не подходил к работе таким образом – чтобы настолько детально прорабатывать каждый диалог и каждую сцену.

Потом я прилетел в Америку, и мы снова сели репетировать. Параллельно у нас проходили «вечера кухни разных народов», потому что сначала я пригласил его к себе на пельмени, которые, кстати, купил в магазине. Но, признаться честно, в тот день я их немного переварил. В общем, оставил не самые приятные впечатления о русской кухне, но я старался, черт возьми!

Потом мы с Джоном продолжили репетировать уже на съемочной площадке. Сколько мы с ним прикалывались, угорали, а после съемок он говорил: «Алекс, поехали обедать. Я покажу тебе здесь одно классное место».

И вот однажды, - а снимали мы в Оклахоме, - он заезжает за мной, мы едем в какое-то его классное место. Перед ним навигатор, но он почему-то три вечера подряд проезжал один и тот же поворот, и уезжал на мост. Я спрашиваю: «Джон, тебе очень нравится этот мост?» А он такой: «Твою же мать», и начинает разворачиваться - прямо на мосту, через две сплошные! А я думаю, хорошо, что мы в Оклахоме, - там вообще его все поддерживают, и, мне кажется, в крайнем случае, просто бы дотолкали его машину куда надо.

А потом мы уже сидим с Джоном в ресторане, к нему все подходят: «О, Джон Войт». И как, вы думаете, реагирует человек? Он в шапке, в свитере с какой-то дыркой, ему плевать, как он выглядит, он в своей жизни уже все доказал. И думаете, он говорит поклонникам: «Нет, нет, простите, мы сейчас обедаем с моим коллегой…»? Как бы ни так!  Его ответ: «Конечно, идите сюда, давайте, конечно!». Помню, как мы с ним залезли на барную стойку, потому что барменша очень хотела сфотографироваться. Он еще и про меня заодно сказал, что я звезда из России. Они меня быстренько прогуглили, и решили, что тоже сгожусь. И вот мы вдвоем лезли через всю барную стойку на глазах у изумленной публики.

Уважение и респект вот таким людям. Людям, которые вообще в любое время и всегда готовы радоваться жизни. Наверное, это и есть секрет вечной молодости.

 - Чем вы занимаетесь сейчас?

- Сейчас я занят чрезвычайно важным проектом. Во-первых, конечно, это «Страна талантов», где я ведущий. Также я собираюсь приступить к съемкам  сериала по собственному  сценарию. Планируется, что съемки будут проходить за границей, возможно, в Мексике. Это будет очень интересная, смешная комедия с динамичным сюжетом. Съемки многосерийного фильма по собственному сценарию – это новая ступенька для меня. И очень хочется, чтобы все свершилось.

Спасибо вам огромное, спасибо всем тем, кто досмотрел нас до конца. Мне было очень интересно и весело болтать, рассказывать вам о своей жизни. Надеюсь, кому-то было интересно тоже. Всего самого хорошего. Верьте в себя, и у вас все обязательно получится!

Смотрите также:

Еще больше интересных роликов на нашем YouTube-канале!