Мария Куликова о воспитании сына, «Свете в окне» и «Склифософском»: «Педагог Вани сказал мне, что формально он уже может угнать самолет»

На канале «Россия» стартует сериал «Свет в окне». Многосерийный фильм рассказывает о сложных взаимоотношениях, интригах и тайнах внутри одной семьи. 

По сюжету главная героиня Ольга (Мария Куликова) собирает все семейство за одним столом по случаю тридцатилетия сыновей, но ни бывшему мужу (Дмитрий Миллер), ни детям не до торжества. Каждый из них пытается разобраться со своими скелетами в шкафу… Стараясь глубже понять себя, сама Ольга даже предпринимает попытку уйти в монастырь, но ее планы перечеркивает суррогатное материнство дочери. Она пошла на этот шаг, чтобы заработать больше денег. 

Подробнее о своей героине Ольге, съемках в монастыре, новом сезоне сериала «Склифосовский», а также о завораживающей страсти сына Мария Куликова рассказала в интервью Teleprogramma.pro. 

«Я выходила из дома за пять минут до съемок» 

— В сериале «Свет в окне» вы встретились на одной площадке с Дмитрием Миллером, одним из своих коллег по сериалу «Склифосовский». Насколько присутствие актеров, с которыми вы хорошо знакомы, помогает вам в работе над новым проектом или это не особо важно?

— Это расхолаживает, потому что если у партнеров серьезный совместный бэкграунд, первые полчаса уходят на болтовню: «Как дела? Где ты был?» Дружеские отношения — это всегда шутки и прибаутки. Есть моменты радости, но в то же время и расхолаживания. 

Это немного тормозит рабочий процесс, мы все время прерываемся и хохмим, но при этом стараемся сдерживаться. 

Кстати, мы вместе снимались не только в «Склифосовском». Также еще был большой проект, где Дмитрий играл моего мужа. 

— По сюжету сериала «Свет в моем окне» ваша героиня Ольга подумывает уйти в монастырь. А были ли съемки внутри монастыря? 

— Были. Нас туда пустили. Спасибо всем причастным! Это очень красивая территория. А снимали спокойно, потому что главная проблема съемочного процесса — это много людей и шумный город. Так называемый брак по звуку! 

А в монастыре очень тихо! Никто не мешал рабочему процессу. Мне кажется, что благодаря этому обстоятельству мы даже досрочно заканчивали съемочный процесс. 

Съемки проходили в Подмосковье, что является большим плюсом для артистов, потому что ты можешь спокойно работать, не отрываясь от дома. Недавно я вернулась из Туапсе, где провела целый месяц. Чудесный город, море, красота, но далеко от дома!  

Когда у меня ребенок был маленький, я брала его на выезды. А сейчас это уже невозможно, потому что у Вани огромные нагрузки. И его просто так не выдернешь из дома. 

А картину «Свет в окне» мы снимали в Москве и Подмосковье. Более того, семейное гнездо наших с Дмитрием Миллером персонажей снималось в пяти километрах от моего дома. 

А дом героев, как это обычно бывает, — это основной съемочный объект, главная локация. Вы представляете, как мне повезло! Я выходила из дома за пять минут до начала съемок, что было большим плюсом для меня! 

Меня поймут все артисты, которые ездят из одного конца Москвы в другой, на что уходит полтора-два часа.

Поэтому, конечно, налицо экономия времени — и поспать можно на полтора часа больше, и домой в обед смотаться. 

— А как проходил съемочный процесс в монастыре? Получается, что он затронул живущих в нем людей? 

— В монастыре мы снимали по большей части уличные сцены. Это очень красиво. Кельи мы не снимали, чтобы не тревожить никого из местных жителей. И нам предоставили совершенно прекрасный храм с большим количеством святынь, артефактов. 

К тому же для нас провели небольшую экскурсию по территории. В общем, мы никого не побеспокоили. 

— Какие сцены показались вам наиболее сложными? 

— Поскольку это мелодраматическая история, то там не было никакого экшна и каких-то трюков. Но для меня было очень сложно, когда снимались воспоминания главных героев — так называемые флэшбеки, когда зрителям показывали, как и почему муж и жена — люди, которые любили друг друга, — в итоге расстались. Сложновато было произносить очень хлесткие, страшные тексты. 

Дело в том, что трагедия этой семьи замешана на том, что они потеряли ребенка, и естественно, ты все перекладываешь на себя, что отзывается в душе какой-то чудовищной болью. И когда ты из кадра в кадр, из дубля в дубль повторяешь это, то это очень тяжело. А я ведь еще стопроцентный эмпат и присваивала себе чужие эмоции.  

И когда снимались эти сцены, я выползала с площадки практически полумертвая.   

То есть начало нашей истории мы видим, когда уже люди в разводе, дети выросли. И потом мы периодически возвращаемся в прошлое и наблюдаем за тем, как поэтапно разрушалась их история любви. 

«Я была вяленьким цветочком» 

— В одном из интервью вы сказали, что с Ольгой вас роднит характер. Вы обе по характеру бойцы. Вы всегда были такой? Как развили в себе бойцовские качества?

— Думаю, что развила, потому что жизнь воспитывает в тебе качество бойца, особенно это свойственно женщинам нашей страны. Мы ведь этакие ломовые лошади. Не зря же написаны стихи, что женщина и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит. Это все правда. 

Но поначалу я была вяленьким цветочком, как я это называю, достаточно рафинированным ребенком. Я выросла в Москве, училась в центральной московской школе. Потом с первой попытки поступила в Щукинское училище.   

По окончании института меня тут же взяли в один из лучших московских театров. В принципе все складывалось хорошо, и в судьбе не было никаких драм. 

Но уже потом, когда ты начинаешь терять близких, то понимаешь, что жизнь устроена не только из радостных моментов съемочного процесса и выхода на сцену. Ты уже начинаешь осознавать, что она несколько сложнее, когда рядом с тобой появляются серьезные болезни и ты вынужден принимать важные решения. В общем, уже начинаешь бронзоветь. 

Подписывайтесь на наш Telegram-канал «Звездная пыль»!

— Давайте поговорим о «Склифосовском». Кардинально ли, на ваш взгляд, изменилась ваша героиня Марина за все эти годы?

— Марина изменилась на 180 градусов, потому что раньше это была жесткая, хладнокровная женщина, которая не собиралась выходить замуж и становиться мамой. Но материнство и замужество очень меняют женщину. Тем более если это происходит в любви.

А мы, собственно, видим историю большой любви Нарочинской и Брагина. Мне, конечно, было бы интересно играть и дальше жесткого персонажа. Но я все равно тащу за уши эту историю, стараюсь быть строгой, колкой, ироничной, даже местами саркастичной. 

Но у меня это плохо получается, потому что когда только женщина по сюжету сериала родила второго ребенка, и когда она растворяется в своем муже, на ней это сильно отражается. 

Но посмотрим, еще не вечер! Сейчас мы снимаем уже двенадцатый сезон. Возможно, мы куда-то и вырулим эту строгость. 

Вероятно, Марина поднимет второго ребенка и уже начнет показывать характер. 

«Съемки нового сезона «Склифосовского» проходили тяжело, потому что стоял собачий холод» 

— В 11-м сезоне «Склифосовского» Олег Брагин вместе с Мариной отправляется в Карелию, чтобы переосмыслить свою жизнь. В какой-то момент Олег решает пройти в магазин через лес и попадает в расщелину. Расскажите, пожалуйста, как снималась эта сцена, как проходили съемки в Карелии?

— Мы снимали эти сцены не в Карелии, а в Подмосковье, просто, оказывается, вокруг огромное количество роскошных шикарных мест. Если я правильно понимаю, это был район Домодедово, какой-то карьер, где добывают песчаник. 

Съемки проходили очень тяжело, потому что стоял собачий холод. И вся группа вынуждена была находиться на дне этого карьера. А все наши пресловутые известные теплые вагончики с горячим чаем оставались далеко от базы, где мы снимали. Хуже всего пришлось Максу, который торчал в этой расселине, потому что его очень тяжело было туда затащить. 

Это было достаточно высоко. И Максим уже не спускался вниз. Они его, бедолагу, туда поставили. Так он там и торчал! И мне, конечно, было очень жалко Макса. 

Кроме того, эти сцены снимались в ночную смену. Мало того, что холодно, так еще и очень хотелось спать. Но в любом случае это приключение, и оно интереснее, чем съемки в павильоне. Это ведь впечатление! 

Очень часто на такие съемки я беру Ваню. Он видит какие-то новые локации, а это всегда любопытно. 

— Съемки 12-го сезона проходят в Кисловодске. Расскажите о них подробнее, пожалуйста. 

— Мою героиню в Кисловодск не взяли. (Смеется.) Мы очень смеялись, я все время это припоминаю режиссеру со словами: «Ну знаешь, если бы я в Кисловодск поехала…»

Но для меня это такая же история, как и съемки в Туапсе. По сути, я ничего не потеряла. Так что, в общем, обид нет, все исчерпано! 

— Когда речь идет о 12-м сезоне, нам обещают много интересных медицинских историй и экстремальных съемок… 

 — Я еще не до конца прочитала сценарий, потому что мне его не присылали. Он в работе. Честно говоря, я немного теряюсь, потому что много мы уже сняли, но у моей героини не будет какого-то особенного экстрима в этом сезоне.   

Хотя я думаю, что это будет связано со спецназом, какой-то освободительной операцией и так далее, потому что это очень масштабные съемки. К нам всегда приезжают профессионалы. Это очень большое событие, особенно, когда снимается какой-нибудь штурм в черте города. 

Но это больше вопрос к сценаристам, чем к артистам. 

— В сериале «Свет в окне» говорится о семейной традиции собираться вместе. А какие традиции есть в вашей собственной семье?

— Да, они, безусловно, у нас были, потому что я родилась в 1977 году. А тогда эти семейные традиции больших советских кланов, когда собирались бабушки, дедушки, тети, двоюродные братья, находились в самом расцвете.   

Я застала еще те дни, когда был взрослый стол и детский стол в отдельной комнате, с какими-то бутербродиками.  

Сейчас нет такой культуры, когда дальние родственники часто встречаются. А раньше мы действительно встречались с теми, кто имел хоть какое-то отношение к кровному родству. 

Помню, как и мы катались на тачке моего дедушки — деда Вани, который после войны остался без двух ног. Помните, как в кино, на четырех колесиках? Это считалось нашим главным развлечением. 

У нас не то что была обеспеченная жизнь. Просто я помню эти праздники, когда собиралось огромное количество людей и по соседям собирали табуретки и стулья, которых всегда не хватало. 

И тогда мы слева и справа ставили табуретки, и между ними клали доску — делали такую лавочку, чтобы все уселись. Сейчас все стало попроще, потому что тогда такие встречи были единственной возможностью пообщаться. А нынче есть и видеосвязь, и мессенджеры. Ты, к примеру, живешь на Манхэттене и можешь увидеть любого своего родственника. 

Тогда же такой возможности не было, и поэтому на какие-то определенные даты — дни рождения бабушки, дедушки — мы по традиции встречались. И старались не занимать дни каких-то ключевых событий. 

«Педагог Вани сказал мне, что формально он уже может угнать самолет»  

— В одном из своих интервью вы сказали, что ваш сын хочет стать пилотом гражданской авиации. Как вы относитесь к этой его мечте? Хотели бы, чтобы он действительно выбрал этот путь?

— Мне безумно нравится его идея. И даже сейчас, когда я с вами разговариваю, Ваня совершает полет на Airbus 320. Он уже освоил всю программу Boeing 737.    

В Москве есть авиатренажеры, которые полностью повторяют кабину пилота и создают соответствующую атмосферу. Кабину трясет, а ты сажаешь самолет. Это очень недешевое увлечение. Но мы нашли вариант и покупаем оптом занятия.  

Но формально это напоминает развлечение, когда люди могут купить час полета и попробовать посадить самолет в Майами или взлететь из Москвы. Однако у Вани это переросло в страсть, поэтому нам идут навстречу. И я его вожу фактически как на курсы. 

Ваня сказал, что ему нравится Boeing 737, но он уже освоил его программу. И когда я общалась с педагогом, профессиональным пилотом: «Мол, ну что, как успехи сына?», он мне ответил: «Ну формально самолет угнать уже может». А я отвечаю: «Ну зачем же угонять. Может он, например, подхватить самолет, если станет плохо пилоту?» Педагог ответил, что теоретически да. Но на самом деле это очень серьезное дело. 

Я сказала Ване: «Если хочешь освоить Boelng 737, то продолжай», но Ваня захотел освоить еще и Airbus и начал курс по нему. 

Ваня уже присмотрел в Москве Авиационный институт, где учат профессии. Эта страсть сына меня по-настоящему завораживает. Даже если он не станет пилотом и это в нем перегорит, полученные навыки очень пригодятся ему в жизни. 

Я очень переживала, что дети сейчас торчат в гаджетах и не хотят читать. А Ваня читает эту специальную литературу. Да, она техническая, но тем не менее голова-то у него развивается. Представьте, какой объем информации получает Ваня. И я надеюсь, что это дает ему какой-то импульс на будущее.