В театре «Ленком» - новый конфликт: в очередной раз произошла ссора между актрисой Людмилой Поргиной и директором Марком Варшавером. Тeleprogramma.pro позвонила Людмиле Поргиной, чтобы расспросить о том, что случилось.
- Людмила Андреевна, расскажите, пожалуйста, что произошло между вами и Марком Варшавером.
- Знаете, такого у меня в жизни еще не было… Такие унижения, оскорбления, - мне очень трудно все это перенести. У меня нервный срыв на этом фоне. У меня гипертонический криз. Я вызывала «скорую», и вот сейчас только приехала из поликлиники.
Людмила Поргина и Николай Караченцов. Фото: Global Look Press
- Марк Варшавер говорит, что вы тридцать лет не выходили на сцену…
- Я не сама ушла из театра. Я была вынуждена – когда Коля попал в аварию, я, как человек близкий и любящий его безумно, бросила все и была рядом с ним, чтобы вырвать его у смерти.
Тринадцать лет я его держала. Жила в больницах, в Институте мозга, в Тель-Авиве, в Китае… Сделала все возможное.
При этом я не тунеядствовала. Продолжала записываться на телевидении, когда было время. Неужели я заслужила такое хамство, такие унижения? Меня это убило, честно вам скажу. Я иду по Тверской улице – ко мне подходят люди и целуют мне руки, обнимают меня, спрашивают: «Как вы себя чувствуете? Как поживаете? Мы вас все любим!»
«Это невыносимо»
- Вам действительно сейчас предлагают играть только в массовках?
- Ситуация очень сложная. Варшавер засунул меня во все массовки и требует, чтобы я приходила каждый день на репетиции. Таких унижений я не испытывала никогда. Не понимаю, за что. Не понимаю, как можно так себя вести. Я сейчас просто едва дышу. У меня скачет давление, я пью гору лекарств…
Врач советует гулять, дышать воздухом. У меня в трудовом договоре написано, что я артистка высшей категории, что я должна играть роли, которые мне предложат, но это же не значит, что я должна прыгать в массовке – в мои-то годы, мне скоро семьдесят четыре!
Это невыносимо. Невыносимо, когда ты приходишь каждый день в театр – для того, чтобы выйти на сцену на минуту. Это издевательство. Театр – мой второй дом. Там мы с Колей встретились, там полюбили друг друга…
Я была счастливым человеком. А теперь меня растерли, как тряпкой. Я держусь из последних сил. У меня трое внуков, у меня сын, невестка, у меня много друзей. Но мне очень тяжело, очень. Я ехала на такси из театра и думала только об одном: хоть бы не взорвалось сердце, хоть бы я не сошла с ума.
Марк Варшавер. Фото: Global Look Press
- Что вы планируете делать дальше, Людмила Андреевна?
- Я хочу связаться со специалистами, с юристами, чтобы узнать: на что я имею право по закону, а на что у меня права нет? В спектакле «Юнона» и «Авось» я играла Казанскую Божью матерь, нас так принимали в Нью-Йорке, в Париже, Колю несли на руках!
А теперь я выхожу в начале спектакля, со свечкой, в темноте, прохожу через сцену, и потом должна сидеть до конца спектакля, чтобы опять пройти в темноте со свечкой, - и все! За что меня так? Я никогда никого не обижаю, я воцерковленный человек, хожу в храм.
Еще больше новостей о звездах в Telegram-канале «Звездная пыль».
И Коля тоже ходил в церковь, и много помогал людям – незнакомым, чужим. Давал деньги на лечение, на операции. Он был уникальный человек. И я не могу понять – за что на меня кричат «Чтоб ноги твоей здесь больше не было»?
Как жить – не знаю. Мне многие звонят, говорят – уходи из театра. А я отвечаю: мой Коля создавал этот театр, и Марк Анатольевич Захаров, и я. Потом пришел Евгений Леонов, пришла Инна Чурикова, пришли Леонид Броневой, Татьяна Пельтцер… Это мой театр, я никуда не уйду!
Сейчас нужно поднимать и возрождать культуру. Культура – очень важный момент в жизни. Можно развращать зрителей, бегая голыми по сцене, а можно говорить о душе: о том, как она болит, как она хочет чистоты и любви.
