А потом вдруг вернулся на сцену и занял достойное место на нашей эстраде. Он не исполняет сальто на сцене, как его знаменитый отец Олег, но активно занимается спортом. И, конечно, с детства отлично плавает.
Бег на спор
– Родион, вы в прекрасной физической форме. Много занимаетесь?
– Спасибо, но не могу сказать, что моя физическая форма меня устраивает. Для меня это, скорее всего, вопрос не о «хорошо выглядеть», а о «хорошо себя чувствовать». Все очень просто – на сцене мне нужно и петь, и много двигаться, не задыхаясь и не сбивая дыхание. Так что бег и плавание – это обязательные виды спорта для поддержания себя в тонусе.
– Правда, что бегать вы начали после того, как заключили пари на крупную сумму?
– Да, был такой спор, я должен был ежедневно пробегать два километра в течение двух месяцев. Это была ловушка. Спор я выиграл, но, отбегав два месяца, понял, что теперь просто не могу без этого. И сейчас бегаю постоянно.
– Тело просит нагрузок?
– Да, но, главное, ты начинаешь от этих нагрузок получать удовольствие.
– Вы с детства на «ты» со спортом?
– Не могу сказать, что я любил спорт и связанное с ним времяпрепровождение. Но у меня же отец – мастер спорта по гимнастике, а у детей таких родителей нет шансов не заниматься спортом, хотя чаще к спортивным нагрузкам они относятся с прохладцей. Вот и я не исключение. Помню, как отец вытаскивал меня на пробежки вокруг озера, и тогда я просто ненавидел бег. Но с возрастом как-то вдруг, внезапно для самого себя полюбил это дело. Главное – прийти ко всему самому.
Прыжки в школе каскадеров
– Вы занимались каратэ и плаванием. Кто выбирал для вас виды спорта?
– Все сам: каратэ, плавание, кикбоксинг, прыжки в воду… Много чем занимался на самом деле. Это было связано с тем, что друзья начинали ходить в спортивные секции, а я – вместе с ними.
– А что привлекало в единоборствах?
– Я был самым маленьким в классе и, конечно, хотелось уметь за себя постоять. Но в подворотне нет правил, люди с арматурой не соблюдают этикет, в уличных драках олимпийские законы не действуют. Так что единоборства – это все-таки скорее возможность понять свое тело, границы своих возможностей, оценить, что ты можешь. Это очень хорошо отрезвляет после просмотра голливудских боевиков с драками и помогает понять, что самый лучший бой тот, в котором ты не участвуешь. Ведь на экране создается фантастическая иллюзия, когда человек получает стулом по голове, но встает и идет, чтобы получить еще. Самые важные победы – те, что разрешались мирным путем. Но, безусловно, когда нет другого выхода, надо уметь за себя постоять. И я это тоже умею.
Помню, как отец вытаскивал меня на пробежки вокруг озера. Тогда просто возненавидел бег
– А плаванием вы серьезно занимались?
– Я занимался в школе каскадеров «Акватрюк». И первый этап обучения был сосредоточен именно на плавании. Мы сдавали зачеты, в том числе и двадцать пять метров под водой. То есть водная стихия мне знакома. Еще я прыжками в воду серьезно занимался. Тройка, пятерка, семерка, десятка. Не могу сказать, что достиг каких-то серьезных результатов, но плаваю точно очень неплохо. После занятий в зале обязательно иду в бассейн и проплываю определенное расстояние, когда на это есть время.
– Родителям что больше нравилось – плавание или единоборства?
– Они действовали так: что тебе нравится, то и делай. Их поддержка заключалась в том, что они отводили меня в секции и не мешали заниматься.
– Вы болельщик? Крупные соревнования смотрите?
– Олимпиады смотрю, болею за наших, естественно. Люблю хоккей, в сезон меня можно найти в ложах ЦСКА. За ЦСКА я и болею.
– Давайте про идеальный отпуск поговорим. Вам важно, чтобы было море?
– Вы знаете, нет. У меня с морем особые отношения, несмотря на то, что я родился и вырос в Калининграде. Мой дом в Зеленоградске находится в пяти минутах от моря, но, приезжая туда, два-три дня могу к морю даже не выйти. Мне достаточно того, что морем пахнет и атмосфера соответствующая. Есть такая шутка: знаете, как отличить коренных жителей Крыма от приезжих? Они не загорелые.
«В «Люси» все сошлось»
– Со спортом понятно, а музыка в детстве привлекала?
– В какой-то момент меня в детстве перекормили музыкальной школой. И вот тогда у меня желания заниматься точно не было. А спустя какое-то время снова появилась и тяга, и интерес. Видимо, отдохнул немного, сделав перерыв.
– Можно сравнить нагрузки на сцене с нагрузками в профессиональном спорте?
– Я никогда не был профессиональным спортсменом, поэтому сравнить не могу.
Этот вопрос точно лучше задать старшему Газманову, он главный спортсмен в нашей семье.
– Помните свое первое появление на сцене? Это был стресс?
– Нет-нет, точно не стресс! Мне было очень интересно, потому что это что-то новое, чего раньше со мной не случалось. К тому же я смотрел выступления отца, как он работает на сцене. А дети всегда стремятся как-то подражать своим родителям, копировать их. И я не был исключением.
– Песню «Люси» до сих пор помнят. Как думаете, в чем секрет ее популярности?
– Сложно сказать. Все эти разборы постфактум я не очень люблю. Можно только предполагать, почему такая-та песня выстрелила, а такая-то нет. Много факторов сработало: модная аранжировка, поющий ребенок. Такого практически не было в то время. Было много детских песен, но чаще школьных, а это танцевальная поп-музыка. И на эстраде не так часто дети появлялись. То есть тут все сошлось.
– Вы скромно умалчиваете о своей роли в такой бешеной популярности этой песни.
– Моя роль заключается в том, что я вроде бы неплохо ее спел.
– Что почувствовал маленький мальчик, когда стал знаменитым? Или тогда вы это еще не поняли, не осознали?
– Это понимаешь не сразу, а по про- шествии времени, когда анализируешь, что происходило тогда. Такого ощущения: «Все! Я теперь знаменитый!» – не было. Но я понимал, что меня хвалят, посторонние люди на улице просят автограф и хотят сфотографироваться. Это, безусловно, было. И какой-то момент своей известности я, конечно, осознавал.
– Мания величия не началась?
– Пару раз было движение носа вверх. Но это до первого подзатыльника от родителей. Они пару раз объяснили, что нужно понимать свое положение в этом мире и трезво его оценивать.
«Конкурсы могут и помочь, и сломать»
– Вы участвовали в проекте «Голос», были в команде у Григория Лепса. Как считаете, стоит туда идти состоявшимся певцам?
– Многие люди ошибочно считают, что в проект «Голос» идут непрофессионалы. Это не так. Чтобы хорошо выступить там, нужно уже быть исполнителем с опытом. Так что все участники имеют профессиональную школу. На «Голос. Дети» и то приходят ребята с очень хорошей школой. А те, кто работать не умеет, отсеивается даже не на слепых прослушиваниях, а на этапе отбора.
Так что я не могу сказать, что был выше в плане опыта и профессионализма, чем те, кто участвовал вместе с мной в этом проекте. Стоило ли в принципе туда идти? Конечно, стоило. После прихода на «Голос» мои гонорары поднялись в два раза. И это не финансист во мне говорит, а продюсер.
– Вы вспомнили про детский «Голос». Не травмируют такие конкурсы юных певцов? Вы же тоже рано узнали, что такое успех.
– Как любое испытание, оно может и помочь, и сломать. Я видел детей, которых подзуживали родители, и они очень болезненно воспринимали поражения. Да мне и самому-то было очень печально уходить с проекта «Голос», когда я был участником. Что уж говорить о детях, которые еще не настолько сформировались, чтобы нормально воспринимать проигрыши. Некоторых детей это, конечно, ломает. Надо объяснять ребенку, что победа, конечно, важна, но это не самое главное и уж тем более поражение – это не катастрофа.
Сам наблюдал, как на разных конкурсах родители обрушивались на бедного ребенка из-за того, что он где-то там ноту не взял или не доиграл: «Как ты мог!
Ты подвел всю семью!» Ничего криком добиться нельзя, только психику человеку сломаете. Он эту травму будет еще долго с психологом разбирать, когда ему будет лет тридцать-сорок. Такие конкурсы, как прыжки с парашютом или скалолазание: ты можешь в этом участвовать, но должен понимать, что делаешь, и быть предельно аккуратным.
– Вы участвовали в телепроектах «Точь-в-точь», «Главная роль», «Две звезды», где судьи порой жестко высказываются. Любите конкурсы?
– Нет, не люблю. Но они помогают развиваться, и каждый из этих проектов мне что-то дал. Например, на «Голос» меня приглашали еще во втором сезоне, но я не пошел, так как посчитал, что не готов к этому. Вместо этого я пошел на проект «Точь-в-точь» и там прошел, можно сказать, экспресс-школу «Как вести себя на сцене», набрался хорошей сценической наглости. И вот после этого у меня все начало получаться.
– А участие в «Факторе страха» зачем? Зачем снова себя погружать в такие стрессовые условия, не связанные ни с музыкой, ни со ценой?
– Для любого артиста участие в шоу – это продвижение себя. Быть в шоу-бизнесе и не участвовать в этих проектах, наверное, глупо. Особенно, если тебя зовут. Это дополнительный интерес к тебе, как к личности. Мне, может, и хотелось бы, чтобы люди смотрели на меня исключительно как на артиста и музыканта.
Но людям ты интересен не только как артист, им важно знать, чем ты занимаешься, как ты выглядишь и даже, как ты поведешь себя, раскачиваясь вверх ногами на высоте сорок метров. Нас постоянно окружает огромный объем информации, и мало быть только хорошим музыкантом, должны быть еще какие-то качества, которыми можно восхищаться. И ставки на этом рынке все время повышаются.
– Вы вели утреннее шоу на Первом канале. Как вам этот опыт? Повторить нет желания?
– Это было очень интересно. Мне уже доводилось работать ведущим на радио. И сейчас, кстати, стартует утреннее шоу со мной на радио «Дача». Разные предложения приходили, я их обдумывал, все взвешивал. Но все всегда зависит от времени, потому что в первую очередь я музыкант. Это и по эмоциям важнее, и финансово тоже. Зарплата ведущего и зарплата музыканта со своим проектом – это разные категории.
– Кто ваш зритель сейчас? Кто приходит на концерты?
– Люди из возрастной категории 25+. Думающие люди, которым интересны слова, а не только ритм и бит, которым важно, чтобы песня несла в себе еще и содержание. Но, собственно, такие песни я и пишу.
– Для вас важно мнение отца по поводу вашего творчества?
– Мне, безусловно, приятно, когда отец меня хвалит, потому что он делает это крайне редко.
– Кажется, что он очень строгий.
– И вы не ошибаетесь. Конечно, любая похвала приятна. Но в любом случае должна быть своя лакмусовая бумажка внутри, чтобы все происходило, как должно происходить.
Текст: Елена САДКОВА
