Голос Ирины Муравьевой из фильма «Карнавал», судья шоу «Главная сцена» и педагог Театра Алексея Рыбникова - о волнообразной карьере, дочери и внуке, а также слухах про козни Аллы Пугачевой в ее адрес.
Певица Жанна Рождественская встретила нас в скромной каморке - творческой лаборатории, которой руководит композитор Алексей Рыбников. Именно он в свое время открыл для советского слушателя космический голос Жанны Рождественской, пригласив на запись рок-оперы «Юнона» и «Авось». С тех пор утекло много воды, теперь в этой мастерской Жанна Германовна сама помогает молодым артистам оттачивать мастерство.
Выкурив сигарету, педагог и судья шоу «Главная сцена» присела возле пианино и в свойственной ей импульсивной и запредельно искренней манере вспомнила в беседе с журналом «Телепрограмма», как начиналась сольная карьера, что воспрепятствовало ее развитию и почему ее дочь приглашал к себе Леонид Брежнев.
«Я вообще не из этого профсоюза!»
- Жанна Германовна, признаться, было неожиданно увидеть вас в жюри шоу «Главная сцена». Сколько вы не появлялись на телевидении?
- (Машет рукой.) Ой, не говорите! Я и сама ошалела. Каким макаром меня туда позвали? Я вообще не из этого профсоюза. Всю жизнь при совке проработала на эстраде. Последние 40 лет творчества иду рядом с Алексеем Рыбниковым, служу в его музыкальном театре. Так что для меня это приглашение было неожиданностью. А потом подумала: «А почему бы не посидеть?» Сюда ко мне (в Театр Алексея Рыбникова. - Авт.) приходит та же самая молодежь! Я столько знакомых лиц встретила на проекте...
- Как оцениваете полезность проекта «Главная сцена» для себя?
- Я люблю учиться у всех. И до сих пор хожу на мастер-классы. Мне было интересно на «Главной сцене» и даже полезно. Но лично меня в последнее время интересует оперное направление - своих учеников приучаю к классическим произведениям. Потащило на старости лет (улыбается).
- Главный критерий отбора талантливого артиста, по-вашему, каков?
- Когда я пришла на проект, сразу спросила: «Ребят, что ищем? Голос? Личность? Харизму?» Мне говорят: «Непохожего на других, исключительного артиста. То есть в первую очередь для нас важен был репертуар». Так и вышло - те, кто пел свои песни, были в итоге поощрены, они прошли дальше. А что касается поиска личности... Думаю, ею надо родиться! Научить вокалу можно - поставить голос, дыхание, научить двигаться. Но когда у человека нет души и сердца, он не поет ими, не живет на сцене - ничего не выйдет. Он должен выйти, спеть, а я - распахнуть рот: «О-о-о! Вот это уже что-то...» Много талантливых ребят, но выдающихся артистов я так и не встретила.
- Почему, как вам кажется?
- Понятия не имею. Я никогда не была связана с шоу-бизнесом, не знаю, что это. Всю жизнь проработала на сцене, ездила на гастроли, зарабатывая кровные деньги. Да, много простояла за кулисами на записи фильмов (голос Жанны Рождественской звучит в десятках советских кинокартин - «Тот самый Мюнхгаузен», «Карнавал», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Чародеи» и др. - Авт.). Делала это с удовольствием. И мне колоссально повезло в том, что я начала заниматься своим творчеством с гениальными композиторами - Алексеем Львовичем Рыбниковым и Эдуардом Николаевичем Артемьевым. Спасибо Богу за них!
- У вас не возникает чувства горечи за то, что в первую очередь вас считают выдающейся артисткой озвучания?
- Ничего подобного! Зритель воспитан на чем? Включаете «Новогодний огонек» - и понеслась! Одни и те же лица по всем каналам. Также и с популярными песнями. На всех моих концертах просят спеть на бис «Позвони мне, позвони». Я не говорю, что это плохо. «Позвони мне, позвони» и «Гадалку» поют уже более 30 лет - это отличные песни. Но когда мне однажды заявили, что я певица двух этих хитов, подумала: «Ну вот, дождалась!» А то, что у меня записан уникальнейший диск на гениальную музыку Эдуарда Артемьева «Тепло земли», об этом не помнит почти никто. Зритель приучен к попсе, что поделать.
- Может, и не стоило браться за озвучку стольких картин?
- Стоило. Это колоссальная школа. Быть профессиональной студийной певицей - это очень высокий уровень. Встаешь у микрофона и пашешь восемь часов. Это сейчас можно записать пару слов, а потом через час еще два. Можно фальшивить - и тебя подтянут. Раньше такой техники не было. Мы пахали как лошади!
«Сидишь дома, хлещешь чаек, смотришь телевизор: ой, я, что ли, пою?»
- Какую работу вы считаете кульминацией творчества?
- Когда мне было 25 лет, мы с Рыбниковым работали над рок-оперой «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Я записывала все женские партии на пластинке. Вот это был уровень! Алексей Львович - выдающийся вокальный педагог. Я сотрудничала практически со всеми советскими композиторами, но никто не умеет работать с вокалистами так, как он. Он знает, что нужно, и двумя-тремя фразами может емко и образно это донести до артиста. Так что мне вовсе не обидно, что я озвучила столько картин. Наоборот - горжусь! Сидишь вечером дома, хлещешь чаек, включаешь телевизор погромче - ой, я, что ли, пою? Приятно.
- А что было веселее всего в вашей работе? В сериале «Оттепель» забавно показана работа актеров, озвучивающих животных в мультфильме.
- Да, это забавно! Мы озвучивали мюзикл «Мама», поставленный по сказке «Волк и семеро козлят», где играли Людмила Гурченко и Михаил Боярский. Там пришлось и белочек, и козлят озвучивать - это и правда смешно.
- С артистами, которых дублировали, приходилось взаимодействовать?
- Практически никогда. Пару раз было, но закончилось как-то... необычно. Когда Татьяна Михайловна Лиознова снимала «Карнавал», мне позвонил Максим Дунаевский и спросил: «Жанна, хочешь поработать?» Я ему говорю: «С тобой - всегда». И вот тогда единственный раз мы встретились в монтажной с Ириной Муравьевой. С ней тогда был маленький сын. А на экране шел видеоряд из фильма. И тогда она сказала: «Жанка, ты так здорово спела! Мне кажется, я даже хуже сыграла». Теперь она почему-то отказывается от этих слов.
- Еще одна из ваших легендарных работ - рок-опера «Юнона» и «Авось». Во время исполнения арии Пресвятой Девы вам удалось взять ми-бемоль третьей октавы. Помните тот момент?
- Да причем здесь ми? Мне в то время трех клавиш не хватало до конца клавиатуры фортепиано - я пела абсолютно все. Четыре с половиной октавы в голосе было точно. Это сейчас из-за возраста все поменялось. Еще Елена Образцова в свое время говорила, что у женщин из-за гормональных изменений верхние ноты переходят в нижние. Так со мной и вышло. А тогда это ми было - раз плюнуть. Извините, похвастаюсь: так, как спела я, еще никто не смог. И не сможет. Сто пудов! Это не бахвальство. Я спела не по-оперному, не по-эстрадному, а инструментальным голосом, почти космическим.
- Ощущали в тот момент конкуренцию? Очень часто вас сталкивают с Аллой Пугачевой. Мол, она, почувствовав соперника в вашем лице, приложила руку к тому, чтобы ваша карьера сошла на нет.
- Говорят многое. Точно об этом я не знаю. Единственное, что я прочитала однажды по этому поводу, написал один из бывших сотрудников фирмы «Мелодия». В своем интервью он рассказал, что Алла Борисовна очень часто помогает молодым, но двум Жаннам она перекрыла кислород: Агузаровой, которая уехала в Америку, и Рождественской, которая спилась. Это то, что мне известно.
- Но на себе вы это ощущали?
- Меня вырезали из эфиров телепередач, вот что было загадкой. Например: идет анонс программы, в записи которой я участвовала, меня показывают. Звоню родным, сообщаю, когда меня смотреть. Начинается эфир - бац, меня нет. Через некоторое время мне сказали, что я каким-то образом оказалась в черном списке. Что это такое? Понятия не имею.
- Знаменитые советские композиторы, с которыми вы работали, - Александр Зацепин, Александр Журбин, Максим Дунаевский - за вас не вступились?
- Я никогда в жизни не обратилась бы к ним. Я никогда никого ни о чем не просила. Как шло, так и шло. Наверное, для этого надо было быть пробивной, а это не про меня. Я же, извините, из деревни! Славный город Ртищево Саратовской губернии - там я впервые в шесть лет и прикоснулась к пианино. Единственный в нашем городке инструмент стоял в музыкальной школе. А семья-то у меня музыкальная! Мама блестяще пела, папа играл на всех видах инструментов - гармошке, балалайке, свирели, гитаре. И вот родители, скинув последние гроши, решили купить мне это пианино. Надо было видеть, что это такое - огромное немецкое пианино, с подсвечниками, чуть расстроенное. Я прилипла к нему и не отлипала. Все советские песни, что крутили по радио, я подбирала на пианино. Тыркала правой рукой, потом левой. А потом пошла в музыкальную школу.
«Пробить лбом стену - это не про нас»
- Когда вы поняли, что ваша дочь пойдет по вашим стопам?
- По сути, Оля до семи лет росла с моей мамой, потом я перевезла ее в Москву. Она ездила со мной на гастроли, но редко. Оля пела с самого малого возраста. Причем интонационно настолько чисто, что для меня уже тогда все было ясно. Звезда! И она ею стала. После выхода фильма «Про Красную Шапочку» (в семь лет Оля Рождественская спела «Песенку Красной Шапочки» в картине Леонида Нечаева, ее голос звучит в фильмах «Девочка и дельфин», «Проданный смех», «Чародеи» и других. - Авт.) она проснулась суперзвездой.
- Как это произошло?
- Я поехала на запись арии Волчицы для «Красной Шапочки». Ольгу не с кем было оставить, взяла с собой. Яна Поплавская уже была там, сделала пару дублей, но режиссеру Нечаеву не понравилось. И тут он говорит: «Олька поет у тебя?» Я отвечаю: «С двух лет». И вот Оля в первый раз в жизни встала к микрофону и записала эту вещь. С первого дубля. А потом пошло-поехало. Ее звали везде, а я только сопровождала. Даже у Леонида Ильича Брежнева на вечере выступала. А потом в 13 лет ребенок вырос, и ей стало неинтересно. Она так решила для себя. До сих пор пишет уникальные песни, но никому их не отдает. Я говорю: «Посмотри, что поют сейчас! Попса - это же ужас. Почему ты не попробуешь? Почему не отдашь кому-нибудь?» Не хочет. У нее есть своя группа - Moscow Grooves Institute. Есть семья - муж и сын. Мой зять - талантливый клавишник, работает с композитором Алексеем Айги. А внуку Никите уже 27 лет.
- Тоже музыкант?
- Нет, он окончил музыкальную школу по фортепиано. И мы прогнозировали поступление в Гнесинку - у него широкая рука, длинные пальцы, играет прекрасно. Но потом он сдал последний экзамен в музыкальной школе, пришел домой, хлопнул крышкой пианино и сказал: «В гробу я видал вашу музыку!» Поступил в финансовую академию, оканчивает аспирантуру. Тем не менее самостоятельно освоил гитару.
- Дочь и внук повторяют вашу судьбу? Блестящее начало, разгон и потом резкая потеря интереса. Это из-за отсутствия настойчивости?
- Наверное, так и есть. Этого у нас всех в крови нет. Лбом пробить стену - это не про нас. А сейчас нужно именно это: за спиной стоит продюсер, который следит, диктует и направляет. У меня такого человека не было. Если бы надо мной стоял кто-нибудь с дрыном, может быть, все сложилось бы по-другому. Но я ни на что не сетую. Все, что Господь дал, принимаю и благодарю. Считаю, что жизнь прожита не зря.
- Как дочь реагирует на вашу работу на телевидении?
- Мы с ней смеемся! (Хохочет.) Звонит и говорит мне: «Мать, ты чего икру мечешь? Чего распинаешься там?» Ну я ж всерьез к делу привыкла относиться! По-другому не могу. Вот пришла к нам девочка на кастинг. Что-то прокукарекала по-английски. Все судьи хором: «Вы в проекте». Только она упорхнула, я снимаю очки, хлобысь на стол, поворачиваюсь к ним и говорю: «Вы чего творите? Не слышите, что она по нулям? Там, кроме бесподобной внешности, вообще ничего нет. Кого тащите?» Тут они все и повалились, как давай смеяться. А вот одного парня из Беларуси спасла - он до этого участвовал в «Большой сцене» (вокальный телепроект на канале «Культура». - Авт.). Помню, что его там Елена Образцова слила. Выходит у нас и начинает петь фрагмент из оперы «Князь Игорь». Только закончил, все судьи: «Вы нам не подходите». Я снова поднимаюсь: «Стоп! Спокойно. Минуточку. Не надо!» Подхожу к нему, спрашиваю: «Полегче можете что-нибудь? Итальянщину знаешь? «Скажите, девушки, подружке вашей», например». Отвечает: «Знаю, но в какой тональности?» «В любой, - говорю. - Пой!» Села за пианино, сыграла, он спел, а жюри говорит: «Спасибо Жанне Германовне, вы в проекте!»
- За «Голосом», «Главной сценой» и «Большой сценой» вы следите. А за «Евровидением»?
- Да вы что?! Это же порнография. Не знаю, как Полина Гагарина на это согласилась? Очень сильная девочка. Думаю, в нашей стране по вокалу с ней рядом сейчас никто не стоит. Из ровесников. И очень повезло, что вовремя нашла своего продюсера и композитора. Константин Меладзе знает, как и что нужно для нее написать.
- Несмотря на всю строгость, все-таки вы - сентиментальный человек. Как все видели в эфире, и прослезиться можете.
- О-о-о, это все! Как только песня трогает или слово обидное по отношению к артисту - не могу сдерживать слезы. Не понимаю, почему все остальные так спокойны? И как можно выходить на сцену, когда мотор не работает? Можно сипануть, хрипануть, недобрать ноту, но надо это сделать так, чтобы люди не обратили на это внимания и выдохнули: «Во!» (Тянет два больших пальца вверх.) В артисте должен сидеть черт. А лучше - два! Их всегда надо держать на привязи и, когда пришло время, выпускать чертяку. Чтобы все рты разинули, ахнули, ничего сказать не смогли. А потом - бешеные аплодисменты. Вот это я понимаю. ?
Личное дело
Жанна РОЖДЕСТВЕНСКАЯ родилась 23 ноября 1950 года в городе Ртищево Саратовской области. Окончила Саратовское музыкальное училище по специальности «теория музыки». Руководила ВИА «Поющие сердца». Служила в Саратовском театре миниатюр, после чего организовала ансамбль «Саратовские гармошки». В середине 70-х переехала в Москву, получив приглашение работать в Союзгосцирке, а затем в Московском мюзик-холле. С композитором Алексеем Рыбниковым записала первые в СССР рок-оперы «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона» и «Авось». Пела за многих актеров в советских фильмах: «Служебный роман», «Мой ласковый и нежный зверь», «Ах, водевиль, водевиль...», «Чародеи» и других. Несколько лет подряд входила в пятерку лучших певиц СССР по версии хит-парада «Звуковая дорожка». Преподает вокал в Театре Алексея Рыбникова. Заслуженная артистка России. В 2015 году - судья телепроекта «Главная сцена» на «России 1».
