«Загугли звезду»: Юлиан – о знакомстве с Елизаветой II, отношениях с Мордюковой, Зыкиной, разводе с Анастасией, ориентации и скандалах в «Суперстар»

Однажды певцу Юлиану выпала честь выступать перед королевой Англии Елизаветой II. Он одним из первых на нашей эстраде создал собственное радио, просуществовавшее 14 лет. А его песня «Русский вальс», наверное, знакома даже тому, кто никогда не слышал имя Юлиана. Эта композиция стала поистине народной.

Несмотря на такие творческие достижения, последнее время общественность все больше обсуждала амурные дела Юлиана. Сначала он буквально в «Прямом эфире» женился на своей давней подруге — певице Анастасии, а спустя чуть больше года развелся с ней. И вот бывшие супруги встретились снова на проекте «Суперстар. Возвращение», посвященном звездам 90-х и 2000-х (хотя Юлиан, по его собственному признанию, никогда не переставал собирать аншлаги).

Как теперь складываются отношения двух бывших звездных возлюбленных? Кто занимает мысли Юлиана сегодня? И правда ли то, что у артиста когда-то завязался роман с Нонной Мордюковой?

На эти и другие вопросы певец Юлиан ответил в рамках проекта Teleprogramma.pro «Загугли звезду».

«Я родился в городе Коломне, в Подмосковье. С самого детства знал, что буду артистом и не стоял ни перед каким другим выбором. Я всегда хотел петь», — начинает разговор Юлиан.

— Помните свои первые шаги на сцене?

— Эта была квартира, где комнаты отделялись друг от друга шторками. Я открывал эти шторки и выходил к зрителям. Их роль играли соседи. Поэтому лет в пять я уже ощущал себя артистом. А дальше, как и многие, занимался в художественной самодеятельности, например, посещал театральный кружок. Также в детстве я занимался спортом. Но музыка и творчество взяли верх, поэтому, когда я окончил школу экстерном, сразу поехал поступать в ГИТИС — на эстрадное отделение.

— Вы не считаете себя уже старомодным?

- Я живу здесь и сейчас, и мне кажется, что я занимаюсь хорошей музыкой, которая всегда будет нужна, несмотря ни на какие веяния, разные жанры, «ТикТоки». Все это проходит. Люди взрослеют и начинают ценить настоящее искусство. У меня много поклонников разного возраста. Моя музыка не разрушает, а созидает. Вообще, я не верю в то, что музыка бывает разных жанров. Я делю ее на хорошую и плохую.

— Расскажите, пожалуйста, о своих родителях…

— Мама — Светлана Васильевна. Фамилия у нас — Васины. Я ее совершенно не стесняюсь, а наоборот, горжусь. Папа — Виктор Васильевич Васин — окончил авиационный институт, он инженер.

Я горжусь тем, что мои родители не артисты, и я добился всего в жизни сам. Я не был маменькиным и папенькиным сыночком, которого родители выводили на сцену. Но их поддержка, безусловно, огромна. У меня замечательные отношения с мамой и папой, и никогда не возникало конфликта отцов и детей.

— Расскажите, пожалуйста, где вы учились…

— У меня все в жизни не как у людей. Я окончил школу экстерном. В восьмом классе сдал экзамены за два года. Вот такой вот вундеркинд! Потом я приехал в ГИТИС, и меня в виде исключения взяли на эстрадное отделение. Конечно, спросили, сколько мне лет, удивившись, как  быстро я окончил школу.

Но, тем не менее, я выдержал конкурс сто человек на место. Тогда поступали 1 300 человек, из них только 13 взяли на наш курс. И я окончил институт с двумя дипломами в один год — как певец и как режиссер. Так что у меня два высших образования, чем я тоже очень горжусь.

ГИТИС — замечательный вуз, который выпустил целую плеяду великих артистов. Мой мастер — Иоаким Георгиевич Шароев. Он учитель и Аллы Пугачевой, и Лаймы Вайкуле, и Евгения Петросяна, и очень многих артистов, окончивших эстрадное отделение ГИТИСа. К сожалению, моего наставника уже нет в живых, но память о нем осталась в моем сердце. Иоаким Георгиевич — это великий учитель, который дал мне очень много.

— Зачем так торопились учиться?

— Просто уже надоело ходить в школу, потому что я уже вовсю выступал, давал сольные концерты. В Коломне я был звездой уже с 12 лет, собирал в городе аншлаги. Мне хотелось быстрее уехать в Москву, петь на большой сцене. Поэтому все так вышло само собой. Наверное, спешил. Но иногда ко мне подходят ровесники и говорят: «Мы выросли на ваших песнях». И я думаю: «Сколько же вам лет?» Человек говорит: «45», а я отвечаю, что немногим меньше, чем мне. Просто я рано начал, и поэтому возникает ощущение, что я был на сцене всегда. В молодости много сил и желания. Почему бы и нет?

— Одноклассники завидовали вам?

— Да нет. Меня очень любили. Я был активным общественным деятелем, даже успел побывать секретарем комсомольской организации, прежде чем комсомол развалился. Активно участвовал в жизни школы.

Я до сих пор созваниваюсь с нашими педагогами. Они приходят на мои концерты, мы дружим, несмотря на то что прошло уже столько времени. С радостью вспоминаем чудесные школьные годы. Но поскольку я окончил школу быстро, у меня не было бала и выпускного вечера.

Однако я общаюсь и с одноклассниками, и с учителями, в том числе и в соцсетях. Я же не Иван, не помнящий родства. А артисту важно помнить свои истоки, Родину, тех людей, которые сопровождали его на пути.

Я очень люблю свой город — он старинный, красивый. Это моя малая Родина. И я с удовольствием туда приезжаю.

— Как так получилось, что вам удалось спеть перед Елизаветой II?

— Действительно, я единственный в нашей стране русский артист, спевший перед английской королевой. По протоколу Елизавета приезжает в другую страну только один раз, поэтому я счастлив, что спел для нее. Концерт проходил в 1994 году.

Борис Ельцин пригласил меня в Георгиевский зал. Я представлял эстраду, Зураб Соткилава — оперу, Владимир Васильев и Екатерина Максимова — балет. Всего было три номера. Концерт был незабываемым. А на банкете Елизавета сказала мне: «Будь счастлив, мой мальчик». Я выложил запись на своем «Ютубе», там королева смотрит на меня и улыбается. Я счастлив, что в моей биографии есть такая галочка.

— Как вам доверили петь гимн Москвы?

— Это надо было спрашивать у Юрия Лужкова, который принял такое решение. На 850-летие Москвы мне доверили исполнять этот гимн. Нескромно говорить о таких фактах биографии. Приятно, но не более того. На самом деле мне не важно, перед кем петь — перед английской королевой или же простыми людьми. Я пел даже в самой глубинке, на Севере. Где я только не был...

— Какую роль в вашей жизни сыграла песня «Русский вальс»?

— Фактически это моя визитная карточка. Сколько бы лет ни прошло, и даже если я не захочу петь эту песню, меня все равно заставят сделать это. Очень радостно, что люди знают ее наизусть и поют вместе со мной. Я могу отставлять микрофон, и публика будет подпевать. Действительно, это такая эпохальная песня.

Когда у нас еще не было гимна, Борис Ельцин говорил: «Зато у нас есть «Русский вальс». Кстати, когда я впервые спел эту композицию, тогда в моду вошли «Белые розы» Юрия Шатунова. В тот период я был белой вороной в нашем еще зарождающемся в то время шоу-бизнесе. Я всегда пел то, что хотел. Возможно, это было немного несовременно, но я и выделился на общем фоне, за что меня полюбили люди.

В то время все помнят, как зарождалась попса. «Русский вальс» — песня, которая всегда со мной.

— Какие отношения вас на самом деле связывали с Нонной Мордюковой? Ходили слухи, что вы даже жили в одной квартире и объявили помолвку.

— Ну это, конечно, была шутка. Мы с Нонной Викторовной участвовали в «Голубом огоньке» и пошутили, что объявляем помолвку. А дальше понеслось. И даже ее коллеги-артистки говорили: «Нонна, ты сошла с ума. Парню 20 лет». Нонна Викторовна однажды подслушала такой разговор и, разгневавшись, обратилась к сплетникам : «Да это вы с ума сошли. Мы же просто дружим».

С Нонной Мордюковой мы познакомились в Череповце. Тогда она переживала страшную трагедию — уход из жизни сына. Через год Нонна Викторовна поехала на гастроли. В этом городе мы с ней встретились и подружились, и каким-то образом я смог заполнить эту пустующую нишу. Потом, уже будучи студентом ГИТИСа, я приехал к ней домой. И однажды Нонна Мордюкова сказала: «Зачем тебе ехать в общежитие? У меня на кухне есть раскладушка».

Я понимал, что ей очень тяжело, и пытался поддерживать ее. У нас зародилась дружба, которую окружающие приняли за романтические отношения. Пошли слухи, что я чуть ли не любовник Нонны Мордюковой, но это, конечно, бред сивой кобылы.

Нонна Викторовна — великая актриса, друг, таких друзей Бог дает только однажды. Также я дружил с Людмилой Зыкиной, о которой тоже распускали слухи. Но журналистам и испорченным людям же всегда нужно о чем-то посудачить. Без домыслов сейчас никуда. Если ты сам про себя не вбросишь какую-то информацию, как это делают разные артисты, то за тебя это сделают другие. Остается только читать и смеяться.

К сожалению, и той, и другой уже нет на свете, и остается только память о них.

— Правда ли то, что Нонна Викторовна приревновала вас к Наталье Андрейченко?

- Это чистый бред вообще, придумки журналистов на ровном месте. Кстати, Мордюкова, наоборот, говорила, что Андрейченко — одна из любимых ее актрис, очень любила фильм с ее участием «Военно-полевой роман».

— Вы уже упомянули о Людмиле Зыкиной. Что было сначала: дуэт или дружба?

— Сначала появилась дружба. Мы несколько лет дружили: рыбу ловили, жарили на даче шашлыки, ездили вместе на гастроли. Сейчас все делят бриллианты Зыкиной. А у меня есть главный бриллиант — картина, вышитая ее рукой. Она делала потрясающие работы и дарила их близким друзьям. Поэтому мне досталась такая память…

Когда однажды мы были на гастролях в Комсомольске-на-Амуре и в тот день был мой день рождения, Людмила Георгиевна пела для меня. И тогда я чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле. А тем временем на берегу выстраивалось огромное количество людей, которые смотрели, как мы плыли по Амуру, и слышали, как поет Зыкина. В тот день она мне и подарила эту картину, вышитую собственными руками.

Прошло время, и только в конце жизни Людмилы Георгиевны мы с ней исполнили песню «Мать и сын». Это была моя идея. Я попросил Александру Пахмутову и Николая Добронравова, чтобы они написали песню о разговоре мамы с сыном. Кстати, из эстрадных артистов Зыкина спела только со мной и с группой «Любэ». А больше ни с кем, что тоже мне очень приятно. Конечно, она была моим близким другом.

Для меня Людмила Зыкина всегда оставалась недосягаемой глыбой. Когда однажды совершенно случайно наши пути пересеклись в Волгограде, наши номера находились напротив. Я помню, как открылась ее дверь, и певица так просто спросила: «Есть хочешь?»

Тогда я тоже учился в ГИТИСе. И она знала, что я студент, начинаю петь, но этот вопрос совершенно сбил меня с толку… А Людмила Зыкина предложила: «Заходи, заходи, ко мне в номер». А там домашние котлеты, кастрюльки… Советские люди знают, что артисты ездили везде с кипятильниками, со своей едой. И видимо, эта привычка осталась. Вообще, великая дружба зарождается случайно, а потом длится всю жизнь. И Зыкина, и Мордюкова — это те люди, которым можно было позвонить в любое время дня и ночи. Мои очень большие друзья.

— Какие песни любите исполнять больше?

— Да я не пою нелюбимые песни. Сегодня мне может нравиться одна композиция, завтра — другая. Например, сейчас мне очень импонирует то, что я пою на «Суперстаре». Сейчас моя самая любимая песня — это «Пока горит свеча» Андрея Макаревича. И то, что я спел ее на канале НТВ и сделал абсолютно своей, пронес через свою душу, делает ее абсолютно близкой и любимой.

— Как получилось, что вы открыли собственную интернет-радиостанцию Julian radio?

— Я открыл свое радио, потому что ты приходишь со своими песнями на другие радиостанции, а тебя не хотят крутить. Когда ты не входишь в обойму определенного клана и у тебя ни с кем не подписан контракт, тебе начинают говорить заезженные слова: «Вы не формат». И тогда я понял, что пора доказать: формат бывает только у бумаги: А4, А2. А у музыки формата быть не может, это все отговорки шоу-бизнеса.

На моем радио в течение 14 лет шли прямые эфиры. Я добился большой популярности, радио слушало очень много людей. По воскресеньям я делал авторские программы, а вот музыка звучала совершенно разная. В один час там могла петь Клавдия Шульженко, а потом сразу Эминем. И все это органично смешивалось. Еще раз повторю, что музыка бывает только двух видов: либо хорошей, либо плохой.

Меня можно было бы занести в Книгу рекордов Гиннеса. Потому что я фактически один (конечно, у меня было несколько помощников) занимался своим проектом — выходил в прямой эфир, вел программы, занимался плейлистами.

Когда приходишь на радио и видишь, что там работает по 100 человек: один подает бумажку, второй прикрепляет микрофон, третий монтирует, понимаешь, что это все может делать только один. И становится смешно.

Когда я стал загружен по концертам, появились новые увлечения, и я открыл кафе, я призадумался. К тому же, чтобы радио продолжало работать, нужно было переходить на другой формат звучания. Сервера у меня находились в Америке, возникла необходимость переносить в Россию. В общем, я понял, что я не справляюсь и надо начинать все заново.

Я не захотел делать по-новому и просто решил все закрыть. Но этот проект был очень успешным. И я рад, что он просуществовал 14 лет. Кстати, я первый из артистов открыл радио. Тогда своей радиостанции не было даже у Аллы Пугачевой. В общем, теперь я могу работать на любом радио или телевидении, вести свою программу. И верю, что это все еще впереди.

— Пользователи Сети интересуются, сколько же вам лет.

— А я не помню. Вот сейчас надо вспоминать. И я на самом деле не кокетничаю. Если я родился в 1973 году, то значит, мне 48 лет. Но в душе я все-таки молод, потому что каждый раз действительно высчитываю это число. И, наверное, это хорошо, потому что возраст — это паспортные данные. Главное — сколько лет тебе в душе, а я до сих пор ощущаю себя очень молодым человеком. Хотя это не так, конечно. Но я хорошо помню, что мне скоро 50…

— В Интернете писали, что вы приняли ислам…

— Это опять же придумки журналистов. Но я первый приехал в Чечню, когда туда было очень опасно и страшно ездить. Многие наши артисты приезжали к военным, в Моздок, на границе с Чечней.

Вообще чеченская война — это страшная тема. Когда происходили ковровые бомбардировки и страдали мирные жители, я первый приехал к населению и пел для них, в том числе и на чеченском языке. Хотя мне говорили: «Зачем ты туда едешь?»

Я горжусь, что я народный артист Чечни. Мне очень приятно, что Рамзан Кадыров вручил мне это звание. Вот оттуда, наверное, и пошли слухи о моем вероисповедании. Я уважаю все религии и мечтаю о том времени, когда они все объединятся. И когда это случится, построят храм, где все конфессии соединятся в одну, тогда и наступит любовь. И люди поймут, что нельзя никого убивать, а мы рождены для любви, а не для войны. Поэтому я не принадлежу ни к какой религии, а люблю всех одинаково. Считаю, что все люди равны, все братья и сестры, а Бог един.

— Относите ли вы себя к какой-то конфессии? Вас крестили?

— Я человек нерелигиозный. Но у меня есть крестная мама, которая, к сожалению, недавно умерла. Это народная артистка России, композитор Людмила Лядова. Она крестила меня в православной церкви в 16 лет.

Я верю, что Бог любит всех, и какие-то высшие силы помогают и поддерживают меня по жизни. Но я человек нерелигиозный, нефанатичный. На мой взгляд, это не самое главное в нашей судьбе. Главное в жизни — это любовь и уважение друг к другу. Вот этих заповедей я и придерживаюсь. И, кстати, они прописаны во всех религиях. Можно ходить в церковь каждый день, потом убивать и грабить, а затем вновь замаливать грехи. Важно, чтобы церковь была в тебе, чтобы в тебе были нравственные ориентиры. Это и есть главная религия для меня.

— Как родилась песня «Чечня»?

— Это фактически гимн Чечни. Эту песню написал Али Димаев, и она стала абсолютно народной. Мне было приятно, что песня в моем исполнении есть практически у каждого чеченца в телефоне. Если посмотреть эту композицию в YouTube, то там миллионы просмотров. После меня эту песню исполняли многие артисты. Но я был первый, кто сделал это после Али Димаева. Вообще, я хочу спеть на всех языках мира. И нужно что-то придумать для этого.

— Вы являетесь народным артистом Ингушетии…

— У меня много званий, например, народный артист Тувы. Но на самом деле это неважно. Все эти награды, безусловно, приятны, но это лишь бонусы к самому главному — когда на твои концерты приходят люди. Я счастливый артист, потому что на моих выступлениях всегда аншлаги. Меня любят зрители.

Хотя единственный плюс этих званий — это прибавка к пенсии. Ну или соберут все ордена и медали после смерти и дадут хорошее место на кладбище…

Сейчас я нахожусь в «Останкино», после прямого эфира на НТВ. И все гардеробщицы сбежались ко мне, просят сфотографироваться, говорят: «Мы вас любим». Вот это главнее любого звания. И от этого никогда не устаешь, это дает силы жить.

Хотя еще раз повторю: спасибо, что я оценен. Но иногда мне становится обидно за некоторых артистов. Например, только недавно Ирина Понаровская получила звание «Заслуженной артистки России», а почему же раньше ей не давали его...

— Давайте поговорим об Анастасии.

- Это действительно моя вечная подруга. Скоро нашей дружбе будет уже 30 лет. Но мы перепутали любовь и дружбу и решили, что раз дружим столько лет, казалось, досконально знаем друг друга, то нам вместе нужно и состариться. И, наверное, мы будем счастливы вместе. А это как раз то, что нужно и мне, и ей, но мы ошиблись. В итоге наш брак просуществовал всего лишь год и даже меньше, потому что через год мы развелись.

Два льва в клетке (мы оба родились в августе) не смогли жить вместе. Мы просто измучили друг друга, потому что Анастасия — генерал в юбке, и ей нужен муж-подкаблучник. А я точно не подхожу на эту роль. Какое-то время после развода мы дулись друг на друга, но потом наши отношения восстановились.

Сейчас мы с ней общаемся, встречаемся, вспоминаем эту историю с ужасом, думаем, что мы могли бы потерять самое ценное — нашу дружбу. А она ценнее любой любви в нашем шоу-бизнесе. Ведь уже давно сказано, что шоу-бизнес — это клубок целующихся змей. Люди улыбаются, а за спиной поливают друг друга грязью. У нас это часто практикуется.

И в этом хаосе мы умудрились сохранить наши дружеские, совершенно другие отношения. А сейчас стали еще ближе. Но вместе мы точно больше жить не будем.

— Развод не навредил дружбе?

— Мы могли бы действительно разругаться в пух и в прах, но еще раз повторюсь, что сумели спасти нашу дружбу. Мало кто дружит после развода, но у нас это получилось. И наша дружба стала еще сильнее, чем была.

— Планируете еще жениться?

— Нет, пока никаких свадеб. Побуду свободным холостяком.  В общем, пока я наслаждаюсь свободой и счастлив от этого.

— Правда, что вы с Анастасией планировали детей, но не случилось?

— Естественно, дети — это наше будущее, цветы жизни. И я надеюсь, что это еще случится со мной. Я еще не такой старый. Все впереди, и все еще будет хорошо.

— Почему распался ваш союз?

- Мы очень похожи, но в то же время разные. Мы оба гороскопу Львы, у нас немало одинаковых интересов. Но когда мы съехались, то поняли, что начинаем давить друг друга. Настя — диктатор по натуре, а я не хотел быть подкаблучником.

Что касается детей, то я был готов к тому, чтобы мы взяли ребенка из детского дома. Но когда Настя сказала, что не хочет этого, то для меня оборвалась последняя ниточка. Мы вдрызг разругались на этой почве. В паре начался разлад. И я понял, что надо все заканчивать.

Какое-то время мы даже не общались. Но слава Богу, спустя несколько недель все наладилось. И сейчас все хорошо.

— Как сейчас складывается ваша личная жизнь?

— Прекрасно. Правда, она заполнена в основном работой, и часто личное пересекается с общественным. Но я совершенно точно могу сказать, что никогда больше не буду рассказывать про свою личную жизнь. Даже если у меня будет свадьба, все произойдет инкогнито.

Все-таки я считаю, что счастье любит тишину. Не то чтобы нас сглазили, мы сами, конечно, виноваты. Мы были уж так счастливы, что Андрей Малахов предложил нам сыграть свадьбу в «Прямом эфире» — эксклюзивно и только у нас. И мы находились на таком подъеме, что согласились. А возможно, нужно было меньше шума, пафоса…Конечно, не это сыграло свою роль. Но я больше не хочу распространяться о своей личной жизни.

— Какой у вас рост?

- 190 сантиметров. Но по телевизору кажется, что меньше — 180, например. А вот мой вес постоянно меняется, сейчас я похудел. Я не взвешивался, но думаю, что вешу около 90 килограммов. Может быть, меньше, а может, и больше. Но когда доходит до ста, я бью тревогу. Поесть я люблю, но мучаю себя постоянными ограничениями. Недавно попробовал новую диету — просто выбросил из дома хлебницу.

Хлеб не ем вообще, исключил из рациона газированные напитки, от которых тоже поправляешься очень сильно. Немного спорта, беговой дорожки, считаю калории. Не знаю, на сколько меня хватит, но пока держусь.

Вообще всю жизнь борюсь с лишним весом. Очень люблю готовить. Но совет мой простой: либо на холодильник надо вешать табличку: «Не жрать!», либо считать калории. Очень важно себя контролировать, но тяжело.

— Как в вашу жизнь пришло шоу «Суперстар. Возвращение» на канале НТВ?  

— Я долго не думал, а сразу согласился на это предложение. Мне очень приятно, что НТВ меня пригласили на проект «Суперстар. Возвращение». Я смотрел прошлый сезон, мне очень нравится, как делаются номера, как проходят съемки. Сейчас я уже смотрю с ностальгией на этот процесс, потому что я подружился со всей нашей съемочной бригадой: с Вадимом Такменевым, с Лолитой. На этом проекте была замечательная обстановка, хотя кто-то запустил слух, что все наоборот.

Прекрасные номера. Я похудел на 25 килограммов, между прочим, поскольку тщательно готовился к этому шоу. Я спел ровно те песни, которые хотел спеть, и мне никто ничего не навязывал.

Посмотрите на YouTube, как я исполняю песни «Пока горит свеча», «Течет река Волга», посвященные памяти Людмилы Зыкиной. Я по-новому спел свой «Русский вальс», песню «Боже, какой пустяк». И никаких сложностей и проблем я не испытывал и не сталкивался ни с какими закулисными интригами. Все было прекрасно и замечательно. И сейчас я испытываю невероятный прилив любви от зрителей.

Это не конкурс, а развлекательное шоу, к которому нужно относиться с юмором. А слово «жюри» можно брать в кавычки. Ну кто меня мог оценивать? Меня уже оценили Пахмутова, Зыкина, Мордюкова… Меня мог оценивать Александр Градский.

Но Стас Пьеха… Скорее уж я его бы оценил, но я никогда в жизни не сяду в жюри. Не хочу никого оценивать. Мне кажется, это проект с элементами шоу, где у каждого своя роль: кто-то судит, а кто-то поет. Многие люди болели за кого-то, переживали, но я думаю, что всем нужно успокоиться. Но я получил прилив энергии от людей, такая поддержка — это просто здорово. Мне очень приятно.

— Кто мог бы оценить вас из ныне живущих?

— Кто угодно. Но главное мое жюри — это зрители. Это люди, ради которых я пою, живу. Я сейчас читаю комментарии в YouTube и вижу, как в жюри летят тапки: «Верните Юлиана в проект», «Судей на мыло». Одна женщина даже написала: «Я вас люблю, а муж — нет. Но теперь он посмотрел шоу и тоже любит вас». Это был самый крутой комментарий, просто здорово, поэтому я не зря принял участие в этом шоу.

Испытываю огромную невероятную любовь. На улицах ко мне подходят, говорят: «Как же мы за вас переживали». В общем, выбывание из проекта «Суперстар» дало мне даже больше, чем если бы я там остался. Я считаю, что ушел победителем. А оценивать меня может даже Бузова.

Ко всем оценкам я отношусь с юмором и весельем. И при этом считаю, что все было очень круто. Сейчас у меня прекрасное настроение. Уверен, что в этом проекте наступил такой момент, когда мне было что сказать и спеть.

— Поговорим на другие темы. В свое время много шума наделала история, когда писали, что ведущая Елена Малышева призвала отстреливать бездомных собак. А вы же выступили резко против этой инициативы…

— Я не знаком с Еленой Малышевой и не знаю, прямые ли были ее слова про отстрел или нет. Потому что порой журналисты переиначивают интервью. Но если она действительно это говорила, то либо не подумав, либо она просто жестокий человек. Потому что такие вещи нельзя говорить, а тем более — делать. Я всегда буду защищать животных, тем более очень люблю их.

И тех, кто говорит о таких вещах, нужно лечить в психиатрической больнице. Если такие люди утверждают, что нужно отстреливать собак, то они могут взять в руки оружие и направить на окружающих. Не любящие животных — плохие люди. Об этом я могу говорить точно.

У меня всю жизнь были собаки. И я не встречал существ позитивнее и добрее.

Малышева вообще много что говорит для шоу, для эпатажа, но я не разделяю таких высказываний. Меня поражают многие вещи, которые она делает на экране.  Кстати, не только Малышева выступала за этот отстрел, а еще многие другие.

А вообще, я восхищаюсь теми людьми, которые создают приюты, помогают бездомным животным, борются с догхантерами, кидающими на улице отраву. У меня просто у самого голубоглазая собака Корги. Мы ходим по улице, и я понимаю, как это опасно, когда какие-то недоумки разбрасывают отраву. И при этом думают, что делают мир чище. Но все они нелюди.

— В Интернете много пишут о вашей ориентации…

— Знаете, раньше писали на заборе, а теперь — в Интернете. Многие люди испорчены, им всегда интересно заглянуть в замочную скважину. А если она закрыта, то тогда они начинают придумывать и додумывать. Мне кажется, что у любого артиста есть такой запрос. Всем интересна именно ориентация. У меня она нормальная. Как пела Лолита: «Ориентация — север», правда, я не знаю, что это такое. Надо задать этот вопрос тому, кто пишет эти запросы. А с моей ориентацией все в порядке.

— А еще в Сети спрашивают, куда вы пропали…

— Сейчас, во времена социальных сетей, можно найти всех. К тому же я никогда не любил мелькать на телевидении с утра до ночи. Если ты какое-то время не поешь по телевизору — значит, все, ты куда-то пропал. Но пропасть с экрана и с радаров — это разные вещи. Я никуда не исчезал, а как работал, так и работаю. И это можно увидеть по моим соцсетям, «Инстаграмам», «Фейсбукам».

До пандемии у меня было огромное количество концертов — и сольных, и сборных, и каких угодно. Надеюсь, что скоро все наладится, и мы начнем работать в полную ногу. Корпоративы еще не отменились, но кассовые концерты проходят с ограничениями, поэтому их и невыгодно проводить. Поэтому мы ждем улучшения ситуации с коронавирусом и надеемся, что эта зараза скоро пройдет. Я никуда не пропадал и не пропаду, не дождетесь. Я много работаю, и все у меня замечательно.

У нас на экране постоянно мелькает по 10-15 человек, их можно по пальцам перечесть. А остальные артисты тоже живы-здоровы. Есть еще один плюс нечастого мелькания по телевизору. Когда люди приходят на концерты, они говорят: «Мы так по вам соскучились», и это здорово.

А в «Суперстаре» я каждое воскресенье пел по телевизору. И при этом всегда повторяю, что только начинаю петь. Кстати, сейчас я начал петь лучше, чем раньше, поскольку набрался опыта, мудрости, и чем старше становишься, тем больше понимаешь, о чем поешь.

— И наш традиционный запрос — «Певец Юлиан сейчас…»

— Сейчас я в «Останкино». У меня только что закончился прямой эфир с Вадимом Такменевым. Постоянно какие-то съемки, концерты. Я сейчас готовлю новый альбом, большой сольный концерт в Москве. Впереди много интересных проектов, но не буду ничего говорить заранее. Могу сказать только, что в ближайшем будущем буду всех сильно удивлять.

Смотрите также:

Еще больше интересных роликов на нашем YouTube-канале!