С февраля Рената Литвинова заняла кресло судьи в шоу «Минута славы». В свойственной манере актриса и режиссер раздает строгие оценки и дает такие комментарии, которые тут же становятся «крылатыми».
— Мы договорились с Владимиром Владимировичем Познером: если он будет в жюри, то буду и я, - рассказала о своем решении по поводу «Минуты славы» Литвинова.
— Рената, лично вы наверняка не раз испытывали на себе негативные последствия славы?
— Ну, конечно. Но это касается «желтой прессы». Есть серьезные журналисты, которые знают, что такое честь. А есть люди, у которых совершенно нет этого «органа». Как у врачей — есть люди, которые не могут не оказать помощь, они помнят о профессии в любой ситуации. Журналист – то же самое.
— Вы помните момент, когда впервые почувствовали себя знаменитой?
— Господи! Нет. В моем случае это так и не произошло. Меня только по голосу узнают. Я даже не знаю, обижаться мне или нет.
— Ну, ладно!
- Они говорят: «Это вы?». Одна женщина так меня замучила, что я в итоге ей сказала: «Нет! Это не я». Меня не опознают, слава тебе, Господи, я хорошо умею перевоплощаться.
— Но в любом случае вы же, наверное, не поедете куда-то на метро.
— Почему это? Очень даже я могу поехать на метро. И там меня тоже вряд ли узнают.
— В чем ваш секрет? Кажется, у вас настолько яркий образ, что невозможно быть незамеченной.
- Если я не накрашу свои губы и глаза — все, я неузнаваема. Могу поскакать вдоль берега реки совершенно неопознанной.
— И магазин за продуктами зайти?
- Вы знаете, все не страшно. Хотя есть, конечно, навязчивые люди, которые тебя, например, снимают или хотят с тобой сфотографироваться. Это не очень хорошо.
— Раздражает?
- Ну, все-таки это моя частная жизнь. Понимаете? Если я, например, около сцены, то не могу отказать. Я делаю свою работу. А моя личная жизнь – это все-таки мое поле, моя территория. Я бы не хотела, чтобы в нее вторгались. Хочу побыть сама собой.
—☺ Рената, над чем вы сейчас работаете?
— Я делаю спектакль во МХАТе, как режиссер. Написала сама пьесу. Сейчас репетирую. Где-то в конце весны – начале лета у меня премьера.
— А что за пьеса?
— «Северный ветер». Это трагикомедия.
— Вы сами тоже будете играть там?
— Да, одну из ролей.
— А еще кого пригласили?
- Ой, не буду говорить, потому что у меня, знаете, такая текучка! Этот театр оказался совсем не таким, как кино.
— Для вас это стало неприятным открытием?
— Ну, почему? Может быть, даже приятным. Это, на самом деле, колоссальное пространство для творческих амбиций. Вообще сцена МХАТа оказалась удивительным местом, где ты можешь творить. Практически идеальное пространство, где ты можешь – раз, и сделать свою версию этого мира. Ведь что такое пьеса? Это возможность показать свою версию.
— А в кино что ожидается в ближайшее время?
- Буду доделывать картину. У меня осталось очень много материала. И я хочу сделать досъемки этим летом. Но это ужас! Я не знаю. Короче, у меня столько дел, что я даже не знаю, когда и куда мне бросаться.
— В отпуск съездить удастся?
— У меня все урывками. Я вот давно мечтаю отдохнуть в санатории. Все же ездят на какие-то очищения, процедуры, в SPA. Лежат в чанах с серной водой. В общем, хочу где-нибудь омолодиться. Но у меня нет времени! Могу максимум выехать куда-то на пять дней. И то с огромным чувством вины, потому что все бросила.
— Когда-то вы сказали «санаторий», сразу представился дом отдыха где-нибудь под Тюменью.
— Я могу и под Тюменью. Я однажды нечаянно была в Казани, но не надолго. А так хочу, самом деле, просто в тапках полежать, никого не видеть. А то я все время на каблуках.
— Если ли место на планете, где вы можете побыть без каблуков?
— Дома. Ну, и в Париже тоже. Хотя и там тоже теперь появилось много работы.
— Иногда удается побыть хоть недолго обычной парижанкой?
– Я, кстати, там беру тележку и отлично хожу за продуктами, чтобы не тащить их на себе. Берешь такую штуку с колесиками и идешь на рынок.
— Рената, вы меня сейчас поразили!
— Знаете, как удобно! Я бы и вечерние сумочки выпускала с колесиками. У меня столько всего навалено в них! Какие бы маленькие сумки я ни брала, у меня все время появляется четыре дополнительных.
— Говорят, в Париже сейчас жить опасно — мигранты, преступность...
— Я, например, проживаю в достаточно преступном районе, но меня все знают. Я своя, а своих здесь не трогают.
