26 октября заложников освободили. Не всех – 130 человек погибло…
Те, кто остались в живых, по-разному пережили эту трагедию. Кто-то с готовностью делится своими эмоциями и мыслями в телевизионных передачах и снимается в кино (в августе этого года вышел художественный фильм Алексея Петрухина «Последнее испытание», рассказывающий о трагических событиях «Норд-Оста», в котором согласились участвовать многие свидетели теракта).
Другие же осознанно закрылись от любого напоминания о том, что произошло в те страшные дни.
«Мы не обсуждаем эту тему!»
Актер Иван Оганесян. Кадр фильма «Нюхач», 2013 г.
Актер Иван Оганесян, которому мы дозвонились, например, наотрез, хотя и вежливо, отказался поднимать эту тему:
«Вы меня простите, Бога ради… Я вообще не хотел бы на эту тему говорить. Это не для комментариев».
(Иван Оганесян был в числе заложников и чудом выжил. - Прим. ред.)
Возмущенно отказался от комментариев и другой участник тех событий – один из создателей мюзикла «Норд-Ост», настоявший на том, чтобы мы не упоминали его фамилии.
«Мы не называем этот день годовщиной, - резко ответил этот человек. - Годовщиной у нас называется день 19 октября – день премьеры «Норд-Оста», и 19 октября никто из журналистов нам не позвонил.
А на вопросы о теракте мы не отвечаем уже 10 лет. Мы не обсуждаем эту тему, и не надо ничего публиковать от моего имени. Когда люди не интересуются спектаклем, а интересуются исключительно терактом, мы не обсуждаем эту тему. Все почему-то отмечают трагедию, а не праздник. Ни слова больше и ни слова от моего имени!».
Психолог: «Можно не говорить на тяжелую тему, но закрыть ее для своей души невозможно»
Актриса Ирина Алферова. Кадр из фильма «Последнее испытание», 2019 г.
По-видимому, разные люди воспринимают напоминание о трагедии по-разному. Мы спросили у руководителя Центра кризисной психологии Михаила Хасьминского - какая модель поведения является более правильной для самих участников и свидетелей теракта?
«Ну, здесь надо смотреть на самих людей, чтобы понять, - ответил психолог. - Некоторые находятся в отрицании. Они пытаются не вспоминать, не говорить… Это – один из первых этапов горя.
Потом все равно человек обычно движется вперед, переходит на новые стадии горя – стадию вины, депрессии, и в этот момент для него очень важно об этом говорить.
Просто взять и закрыть, спрятать где-то в дальнем уголке души, – это невозможно. Можно, конечно, договориться с остальными не разговаривать на эту тему, но закрыть ее для своей души практически невозможно. Она все равно будет всплывать в сознании, и одному очень трудно это все преодолеть, необходима помощь».
«Самые главные переживания начинаются после 40-го дня с момента трагедии»
Кадр из фильма «Последнее испытание», 2019 г.
С 2002 года прошло уже 17 лет. И наверняка после освобождения с каждым из людей, побывавших заложниками террористов, работали психологи. Насколько это могло помочь людям?
«Я думаю, что тогда психологи работали с ними на протяжении нескольких дней, и, скорее всего, это были психологи МЧС, которые делали свою работу, — сказал Михаил Хасьминский. - Скорее всего, эта работа завершилась до 40-го дня с момента трагедии, а ведь самые главные переживания наступают после 40-го дня, и длятся до года, до полутора лет.
В это время, я полагаю, с ними уже никто не работал, да и специалистов в этой области у нас, к сожалению, крайне мало. Так что, я думаю, кроме помощи психологов МЧС, никакой другой психологической помощи никто из них не получал».
«Этим людям, конечно же, надо и в церковь…»
Может быть, действительно один из лучших способов «отпустить» пережитую трагедию – проработать эту ситуацию еще раз, например, снявшись в фильме на эту тему?
«Съемки бывают разные, кино бывает разное, - возразил нам психолог. - В некоторых случаях можно пережить и еще раз травмироваться этим, а в других случаях получается проработать ситуацию и освободиться от нее.
Здесь все неоднозначно и нет готовых рецептов. Я не смотрел это кино и ничего не могу сказать по этому поводу. Не знаю, присутствовали ли на съемках психологи, а может быть, это все было просто ради хайпа…
А вообще работа души – это очень сложная работа. И этим людям, конечно же, нужно и в церковь, по большому счету…»
«Те СМИ, которые цинично используют эту тему, уподобляются террористам»
Больше сотни человек сейчас переживают трагедию заново, - во всех СМИ, во всех новостях идет информация о «годовщине», телевидение и интернет сейчас всем напомнят о теракте…
«Вопрос в том, как именно они напомнят, - пояснил Михаил Хасьминский. - О Великой Отечественной войне, согласитесь, мы тоже вспоминаем довольно часто.
Еще недавно живых свидетелей войны было огромное количество, и им каждый год напоминали. И нельзя сказать, что каждый раз они заново все переживали. То есть само по себе это неплохо – вспоминать. Это в наших традициях. Другой вопрос – как вспоминать.
Показывать ужасные подробности и смаковать их или отчасти оправдывать негодяев-террористов, - это одно направление. А когда это все правильно выверено психологически…
Я, кстати, очень сомневаюсь, что наши средства массовой информации будут использовать эту тему в каких-то созидательных целях (по крайней мере, большинство из них).
Больше, я думаю, будут использовать для хайпа, в политических целях, чтобы сказать – мол, власть тогда вот то-то… Если вот так, цинично, использовать эту тему, то такие СМИ сами уподобляются террористам. А если это нормально освещать, по-человечески, не оскотиниваясь, - все будет хорошо».
Мы искренне надеемся на то, что люди, которым довелось пережить ужас теракта, сумели справиться со своими чувствами, вернуться к нормальной жизни.
А как вы считаете, какая модель поведения позволит быстрее «отпустить и забыть» - молчать и отказываться от обсуждения или, наоборот, выговариваться и тем самым «проживать» заново?
