Вадима Капустина в проекте прозвали фирмачом - стильным и мастеровитым музыкантом. И сравнили с Антоном Беляевым, лидером группы Therr Maitz. Оба - взрослые ребята, которые любят джаз, фанк, электронную музыку. Оба пишут музыку и исполняют ее на английском языке, по-западному. Только вон Антон добирался в Москву из Магадана, а Вадим - из Барнаула. Первый пишет песни в лондонской студии Abbey Road, где в свое время работали The Beatles. Вадим - в голливудской студии Rusk, где записывались Элтон Джон, Фрэнк Синатра, Тина Тернер и многие другие. Беляев участвовал во втором сезоне «Голоса», Капустин - в пятом. Конечно, журнал «Телепрограмма» не смог пройти мимо.
- У вас есть куча песен. В студии в Лос-Анджелесе вы записываете новые. Выступаете в клубах. Все хорошо. Для чего вам «Голос»?
- Я живу на две страны. В России у меня проходит большинство концертов и работа с саунд-продюсерами. Что касается «Голоса», это логичный шаг в карьере. Это известнейший во всем мире проект, благодаря которому артист может показать себя большой аудитории. И, кстати, меня уговаривали на него прийти.
- Даже так?!
- Да. Три года. Я отнекивался и отбивался. В конце концов мне позвонила девушка, которая сказала, что видела меня во сне. В проекте «Голос». И тут я задумался. Может, и правда попробовать? Ведь я смогу донести до зрителей свою музыку. И действительно - множество людей благодаря «Голосу» узнали обо мне, стали писать и благодарить. Это же неплохо. Не так много в России площадок и инструментов для развития независимого артиста.
- И все же вам 43.
- Это стереотип, распространенный у нас в России. В других странах возраст играет второстепенную роль. Важен профессиональный уровень музыканта. К тому же 43 года - это не так уж и страшно (смеется). Обычно в этом возрасте артист приходит к стадии зрелости. Его творчество становится более глубоким, осмысленным, полноценным, насыщенным. Как вино. Кстати, мало кто мне дает мой возраст, больше тридцати не дают.
- На слепых прослушиваниях к вам повернулись трое наставников. Все, кроме Димы Билана. Который потом встал и начал хлопать громче всех. После чего признался, что вообще фанат вашей музыки. Это правда?
- Конечно, я видел Диму на наших концертах (больше 12 лет Вадим солировал и писал музыку для группы Triangle Sun. - Авт.). Тогда еще в Москве был ресторан «Крыша мира», где располагалась наша студия. Там мы и играли. Я часто видел Диму в первых рядах, он аплодировал. Было приятно. Даже диски группы у него есть, я это знаю. Но он не знал, что я иду в «Голос». И я был удивлен, что он не повернулся. Уверен был, что узнает мой голос. Но этого не случилось. Такое в жизни бывает - готовишься к одному, случается совсем обратное.
Я лишился всех песен, что написал за 12 лет, обнулился и понял, как важно идти дальше
- Вы отправились к Леониду Агутину, пояснив, что в команде Полины Гагариной думать о музыке не смогли бы. Это комплимент?
- Шутка! Я примерно представлял, к кому я пойду. Если повернется Агутин - к нему. Мне ближе его творчество и музыкальный дух. Интуиция не подвела меня. Что касается Полины - она очаровательна, это нельзя не заметить.
- Перед тем как получить музыкальное образование, вы учились... в машиностроительном колледже в Барнауле.
- Совершенно верно. Моя специализация - ОМР: «Обработка металлов резанием». Стал бы инженером, если бы не ушел в музыку. Я устраивал капустники, ставил концертные номера в колледже. И, проучившись два курса, понял, что ОМР совсем не мое. Ушел в Барнаульское музыкальное училище, где и получил мощный импульс.
- Как вы оказались в Берлине?
- Гостил у друга. Зашел в некое заведение, увидел рояль и сел играть. Проиграл часа два. И когда встал, увидел, что за спиной стоял высокий мужчина в плаще и с трубкой. Он сказал, что перепутал меня с Томом Уэйтсом. И потом добавил, что послушать меня некоторое время назад заходила фрау Леман - директор камерного театра «Ностальгия», который был открыт в Берлине еще до революции, а потом исчез. Она возродила театр и пригласила потом меня работать в нем. Писать музыку для спектаклей. Три с половиной года я там работал - и на сцену в качестве актера тоже выходил. Именно в Берлине я сформировался как артист. Начал играть джаз, фанк - с американцами, немцами, голландцами. Интересно было.
- Оттуда двинули в Италию?
- Не совсем. В Италии у меня была девушка-итальянка, к которой я приезжал. Это было временно. В Москву я вернулся из Берлина.
- А потом в Лос-Анджелес. Зачем?
- Не хватало кислорода. Стало тесновато. Решил попробовать свои силы в Америке. Появились интересные контакты, идеи и музыка. Я доволен.
С Александром Князевым (слева) Вадим был и другом, и партнером по группе Triangle Sun. А потом пути музыкантов разошлись. И Капустин остался без всего. Фото: instagram.com
- Псевдоним Isaac Nightingale тоже придумали за океаном?
- С детства девушки называли меня «соловей». Потому что пел. Nightingale в переводе и есть соловей. Isaac - то есть Исаак, один из моих любимых библейских персонажей. Это имя хорошо звучит. Естественным образом этот псевдоним ко мне пришел. Для американцев запомнить это имя проще.
- Звучит ладно. И все же есть нестыковка. Более 10 лет вы поете в группе. Потом уходите, меняете имя и улетаете в США. Это же не совпадения?
- Все три альбома группы Triangle Sun (команда, альбомы которой есть у Димы Билана, исполняла живую электронную музыку, была популярна в клубном сегменте и отмечена премиями. - Авт.) написал я. И тексты, и музыку. А Саша Князев (создатель и вокалист группы, кроме прочего, написавший музыку главного ролика церемонии открытия XXII Олимпийских игр в Сочи. - Авт.) был аранжировщиком. Мы делили авторские пополам и передали эксклюзивные права на песни в компанию, генеральным директором компании был он. Я не разбираюсь в юридических тонкостях - подписал документ на доверии. А вышло так, что творчество, которым я занимался 12 лет, досталось ему. Я теперь даже не могу исполнять свои песни.
- Вы пробовали аннулировать договор?
- Они отправили в РАО (Российское авторское общество) информацию о том, что я был лишь автором текстов. А это стопроцентная ложь! Все мелодии мои. Я обратился в РАО, объяснив, что могу это доказать. С тех пор как я ушел из группы, Саша Князев очень изменился и стал абсолютно по-другому себя вести. Ко мне он стал относиться как к приглашенному артисту. В тот момент я продал машину и улетел в Лос-Анджелес. На оставшиеся деньги я записал первую песню под псевдонимом Isaac Nightingale. Она называлась The Field («Равнина»). Там есть такие слова: You're running away, you're taking your dreams with you («Ты убегаешь прочь и берешь мечты с собой»). В то время мне было несладко. Я не предполагал, что мир может обрушиться мгновенно. Фактически я обнулился и понял, что надо работать дальше - иначе неизвестно, что может случиться. Друзья и близкие поддержали. Я написал несколько песен, снял несколько клипов и готовлю выпустить альбом. Ни у кого денег я не просил. Проект «Голос» стал тоже большой поддержкой и помощью - мне удалось вернуться в строй.
«Голос»
Пятница/21.30, Первый
