Золотая молодежь 60-х: Как жили и работали дипломаты времен «оттепели»

Кого брали в МГИМО и Высшую школу дипломатии, что такое «задиктовки» Хрущева, сколько получал сын Андропова и над чем стебались сотрудники МИД СССР

24 апреля в эфир телеканала «Россия 1» выходит сериал «Оптимисты» — про быт и службу романтических сотрудников МИД СССР, вынужденных во времена «холодной войны» строить отношения с США.

Teleprogramma.pro проштудировала мемуары «Памятное» главы МИД СССР Андрея Громыко, величайшего дипломата по прозвищу «Мистер Нет», и воспоминания «Ястребы и голуби холодной войны» Георгия Арбатова — выпускника МГИМО, академика и советника Никиты Хрущева, Леонида Брежнева, Михаила Горбачева, завсектором Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР в 60-е, чтобы понять тонкости работы дипломатов — самой скрытой от людских глаз профессии.

Этот МИД придуман не нами

В 1957 г. МИД СССР возглавил матерый дипломатище Андрей Громыко, принимавший участие в самых судьбоносных конференциях — в Ялте, Сан-Франциско, Потсдаме, бывший посол в Вашингтоне и полноправный член ЦК КПСС. Громыко почти всегда продавливал позицию СССР на международной арене, порой даже путем жестких ультиматумов: или с нами считаются, или мы покидаем конференцию.

За неуступчивую манеру вести переговоры Андрея Андреевича называли «Мистер Нет». На что он отвечал, что «со стороны США и Европы чаще слышал отказы». Министр вообще не повышал голос. Загнать в угол любого собеседника он мог уверенно, спокойно и без эмоций.

Однако первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев был харизматичнее любого министра. И даже Громыко. Именно хрущевские волевые решения повлияли на многие политические события того времени.

В мемуарах «От Коллонтай до Горбачева» советский дипломат Андрей Александров-Агентов пишет: «Внешнеполитические идеи и инициативы били из Хрущева ключом. «Доводить до ума», обрабатывать, обосновывать и оформлять должен был министр со своим аппаратом. Однако ключевые, наиболее яркие моменты нашей внешней политики тех лет — такие, например, как заключение Государственного договора с Австрией (еще при Молотове), примирение с Югославией, начало решительного сближения с Индией, предложения в ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам, о всеобщем и полном разоружении, а также такие негативные моменты, как разрыв с Китаем, срыв совещания в верхах четырех держав в Париже в 1960 году, кубинский «ракетный» кризис 1962, — суть результат личного вмешательства Хрущева во внешнюю политику и его инициатив».

Хрущев слушал доклады и аналитические записки Громыко таким образом: «Погоди ты, вот послушай, что я скажу — стенографистка запишет. Если совпадет с тем, что у тебя там написано, — хорошо, а если нет — выбрось свою записку в корзинку».

Как в СССР готовили дипломатов

Во времена Сталина была создана Высшая дипломатическая школа, открыл ее тогдашний глава МИД Вячеслав Молотов. Туда шли простые рабочие люди, получившие инженерное или техническое образование. Однако в период десталинизации новичков на службу в МИД начали набирать из МГИМО. Практически без профессионального опыта.

Базовый институт для МИДа вырос на базе МГУ. Именно там еще после войны открыли факультет международных отношений, преобразованный позже в отдельный институт — МГИМО. Несмотря на наличие Высшей дипломатической школы, именно выпускники формировали аппарат МИД СССР в 60-е. Между институтами было ключевое и концептуальное отличие. В ВДШ набирали крепких идейных ребят, партийных и комсомольских работников. В МГИМО — тех, кто знал иностранные языки. Был сильный конкурс. И приверженность идеям марксизма-ленинизма не гарантировала место в вузе. Дипломатическую элиту формировали из знающих и думающих людей, а не пробивных карьеристов.

Тем не менее, дипломатия в СССР того времени была несовершенной. Переговоров и контактов было все больше, а интеллектуалов и полиглотов не хватало. Однажды в Женеве на конференции по Индокитаю оказалось, что в советской делегации некому обеспечить правильный перевод.

Так МГИМО начали реформировать. Срок обучения увеличили с трех до шести лет, в итоге образование стало более профессиональным за счет интенсивной подготовки по иностранным языкам и доступа к качественной информации об иностранных государствах.

За кулисами «холодной войны»

В начале 60-х СССР оказался «в огне». Вторая мировая закончилась, но конфликты продолжали тлеть в Китае, Палестине, Корее, Индокитае, Северной Африке и ряде других мест. Надо было выходить из изоляции и искать точки соприкосновения по всей планете.

Во время прощальной речи президент США Дуайт Эйзенхауэр в 1960 году заявил, что ни на одну другую «затею» в истории, включая обе мировые войны, не было затрачено столько средств и усилий, как на «холодную войну» — противостояние США и СССР.

Однако до конца было далеко. 1 мая 1960 года над Свердловском был сбит самолет-разведчик Lockheed U-2. Пилота Фрэнсиса Пауэрса взяли в плен. И как бы Штаты не отпирались, им пришлось признать — шпионили. За это Пауэрса в СССР посадили на 10 лет, но через два года выменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля.

Собственно, этот период истории и воссоздаст сериал «Оптимисты». Новый виток осложнения отношений СССР и США.

А как было на самом деле? Что происходило на переговорах, стенограммы которых остались засекреченными и, главное, какими репликами обменивались советские дипломаты с иностранными коллегами в кулуарах?

Они же пересекались.

Зажатый лифтом Громыко и письмо Хрущева китайцам

Открываем воспоминания академика от дипломатии Георгия Арбатова «Ястребы и голуби холодной войны»:

«Остался в памяти визит на электростанцию – не оборудованием или техническим совершенством, а грубоватой шуткой Хрущева, понравившейся окружающим. Надо было спуститься вниз на лифте, чтобы посмотреть работающие турбины, и когда поднимались наверх, на обратном пути наш министр иностранных дел, Андрей Андреевич Громыко, припоздал, и когда он входил в кабину, опускавшейся сверху дверью его немного прижало. Вежливые хозяева изобразили испуг, а Хрущев сказал:

–А что, если бы его совсем зажало – наша внешняя политика много от этого потеряла бы?

Все весело засмеялись, а Громыко и виду не подал».

«Второй раз судьба свела меня с Хрущевым летом 1963 года в Москве на переговорах руководства КПСС с делегацией компартии Китая. Я там участвовал в должности советника. Переговоры были странными, собственно их даже трудно назвать переговорами. Скажем, сегодня выступает с речью руководитель нашей делегации М.А. Суслов. Когда он заканчивает, на несколько минут наступает молчание, а затем объявляется перерыв до завтрашнего утра...Как-то во время одного из таких перерывов кто-то из наших пошутил: «Снова ждут очередного набора цитат из Пекина». (Тогда как раз шел большой шум вокруг цитатника председателя Мао.)

Но вскоре китайцы сорвались, позволили себе брань и грубости. Хрущев не выдержал и в одной из речей ответил им тем же. В дополнение мы получили от него задание – срочно готовить развернутое «открытое письмо» китайской компартии, которое сразу же должно быть опубликовано в «Правде», и еще он вручил несколько, как их называли, «задиктовок», которые надлежало исхитриться всунуть в текст. В тот же вечер мы вернулись в здание ЦК, сели за работу и утром ее закончили. Больше всего хлопот было с «задиктовками»– они выдавали не очень образованного и грамотного, но целеустремленно грубого автора, однако встраивать их было необходимо. Как бы то ни было, письмо получилось».

На папиных «Волгах» мальчики мажоры

Георгий Арбатов прослужил в дипломатическом секторе до 1964 года. А затем, уже при Брежневе, возглавил Институт США и Канады Академии наук СССР. Он консультировал и Леонида Ильича, и его последователя Юрия Андропова, с которым давно был знаком и сотрудничал. Интересно, как Арбатов пишет о семье Андропова и детишках советской партийной элиты.

«Повторю: в личном плане это (Юрий Андропов — Авт.) был человек почти безупречный: он выделялся среди тогдашних руководителей равнодушием к житейским благам, а также тем, что в этом плане держал в «черном теле» свою семью. Его сын работал несколько лет в Институте США и Канады на самой рядовой должности с окладом 120 рублей, но когда в разговоре заходила речь о нем, Андропов просил об одном: «Загружай его побольше работой». Как-то с возмущением сказал, что сын совсем зарвался – попросил сменить двухкомнатную квартиру на трехкомнатную, хотя вся-то семья – он, жена и ребенок. (От себя замечу, что дети других членов Политбюро с такой семьей имели и трех-, и четырехкомнатные квартиры.)

Помню и такой эпизод: я ему рассказал как-то, что какой-то подхалим выписал партию автомашин «мерседес» и «вольво» и по дешевке продал детям руководителей, а те на них красуются, вызывая только еще большее раздражение и возмущение людей.
Андропов покраснел, вспыхнул и сказал: «Если в твоих словах содержится намек, знай: у меня для всей семьи есть только «Волга», купленная за наличные восемь лет назад». А через несколько минут, когда отошел, сказал, что действительно это безобразие и разврат само по себе, а ко всему прочему – политическая бестактность. «Но ты сам, понимаешь, что жаловаться мне на это некому, едва ли есть смысл в еще одном поводе для ссоры чуть ли не со всеми руководителями».

Собственно, понятие «золотая молодежь» — явление, родившееся не в России. Формулировка пришла из СССР. Дети партийных функционеров, о которых пишет Арбатов, жили как в сказке. В то время как комсомольцы поднимали целину и строили БАМ, отпрыски номенклатурных божков просиживали штаны в том числе в МГИМО, куда их устраивали по блату, а потом и в райкомах. Курили «Мальборо», пили колу, носили иностранные шмотки, слушали крутую западную музыку на пластинках, катались по миру.

Карьеру им делали влиятельные родители. Таких детишек называли «позвонковыми»: для них все проблемы решались по звонку из высоких кабинетов. Мажоры были приговорены к успеху — для них готовили отличные должности и блестящую карьеру. Оставалось только не беситься с жиру и вести себя относительно невызывающе.

Рейган вам не Хронос!

В 1981 году на пост президента США заступил актер Рональд Рейган. Именно он в 1983 году провозгласил Советский Союз «Империей зла», а также «центром зла в современном мире», настаивая на аморальности советского режима. Рейган хотел если не заработать очков, то припугнуть СССР, но эффект получился обратным. Спич президента был неоднозначно принят даже американским обществом — появились мощные антимилитаристские движения: «Комиссия Пальме» и организация врачей под руководством докторов Евгения Чазова и Берни Лауна, которая впоследствии получила Нобелевскую премию.

Никто не хотел бряцать ядерным оружием на полном серьезе. Это рисовало печальные перспективы и риски. В итоге Рейган вынужден был трансформировать риторику. В кулуарах политик был гораздо мягче, обаятельнее и даже ироничнее. Что выдавало в нем блестящего актера.

- Во время рукопожатий на официальных встречах он начал обращаться ко мне с одной и той же шуткой, - вспоминал Георгий Арбатов в книге. - «Вы теперь верите, что я не ем своих детей, подобно античному богу Хроносу?» – и я каждый раз отвечал: «Да, господин президент, я теперь верю, что вы не едите своих детей».

"Оптимисты", Россия 1, понедельник-четверг, 21.00

Читайте также