24 апреля в эфир телеканала «Россия 1» выходит сериал «Оптимисты» — про быт и службу романтических сотрудников МИД СССР, вынужденных во времена «холодной войны» строить отношения с США.
Teleprogramma.pro проштудировала мемуары «Памятное» главы МИД СССР Андрея Громыко, величайшего дипломата по прозвищу «Мистер Нет», и воспоминания «Ястребы и голуби холодной войны» Георгия Арбатова — выпускника МГИМО, академика и советника Никиты Хрущева, Леонида Брежнева, Михаила Горбачева, завсектором Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР в 60-е, чтобы понять тонкости работы дипломатов — самой скрытой от людских глаз профессии.
Этот МИД придуман не нами
В 1957 г. МИД СССР возглавил матерый дипломатище Андрей Громыко, принимавший участие в самых судьбоносных конференциях — в Ялте, Сан-Франциско, Потсдаме, бывший посол в Вашингтоне и полноправный член ЦК КПСС. Громыко почти всегда продавливал позицию СССР на международной арене, порой даже путем жестких ультиматумов: или с нами считаются, или мы покидаем конференцию.
За неуступчивую манеру вести переговоры Андрея Андреевича называли «Мистер Нет». На что он отвечал, что «со стороны США и Европы чаще слышал отказы». Министр вообще не повышал голос. Загнать в угол любого собеседника он мог уверенно, спокойно и без эмоций.
Встреча Громыко и Кеннеди
Однако первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев был харизматичнее любого министра. И даже Громыко. Именно хрущевские волевые решения повлияли на многие политические события того времени.
В мемуарах «От Коллонтай до Горбачева» советский дипломат Андрей Александров-Агентов пишет: «Внешнеполитические идеи и инициативы били из Хрущева ключом. «Доводить до ума», обрабатывать, обосновывать и оформлять должен был министр со своим аппаратом. Однако ключевые, наиболее яркие моменты нашей внешней политики тех лет — такие, например, как заключение Государственного договора с Австрией (еще при Молотове), примирение с Югославией, начало решительного сближения с Индией, предложения в ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам, о всеобщем и полном разоружении, а также такие негативные моменты, как разрыв с Китаем, срыв совещания в верхах четырех держав в Париже в 1960 году, кубинский «ракетный» кризис 1962, — суть результат личного вмешательства Хрущева во внешнюю политику и его инициатив».
Никита Хрущев и тот самый ботинок, которым он нигде не стучал
Хрущев слушал доклады и аналитические записки Громыко таким образом: «Погоди ты, вот послушай, что я скажу — стенографистка запишет. Если совпадет с тем, что у тебя там написано, — хорошо, а если нет — выбрось свою записку в корзинку».
Как в СССР готовили дипломатов
Во времена Сталина была создана Высшая дипломатическая школа, открыл ее тогдашний глава МИД Вячеслав Молотов. Туда шли простые рабочие люди, получившие инженерное или техническое образование. Однако в период десталинизации новичков на службу в МИД начали набирать из МГИМО. Практически без профессионального опыта.
Базовый институт для МИДа вырос на базе МГУ. Именно там еще после войны открыли факультет международных отношений, преобразованный позже в отдельный институт — МГИМО. Несмотря на наличие Высшей дипломатической школы, именно выпускники формировали аппарат МИД СССР в 60-е. Между институтами было ключевое и концептуальное отличие. В ВДШ набирали крепких идейных ребят, партийных и комсомольских работников. В МГИМО — тех, кто знал иностранные языки. Был сильный конкурс. И приверженность идеям марксизма-ленинизма не гарантировала место в вузе. Дипломатическую элиту формировали из знающих и думающих людей, а не пробивных карьеристов.
МИД СССР на Смоленской площади
Тем не менее, дипломатия в СССР того времени была несовершенной. Переговоров и контактов было все больше, а интеллектуалов и полиглотов не хватало. Однажды в Женеве на конференции по Индокитаю оказалось, что в советской делегации некому обеспечить правильный перевод.
Так МГИМО начали реформировать. Срок обучения увеличили с трех до шести лет, в итоге образование стало более профессиональным за счет интенсивной подготовки по иностранным языкам и доступа к качественной информации об иностранных государствах.
За кулисами «холодной войны»
В начале 60-х СССР оказался «в огне». Вторая мировая закончилась, но конфликты продолжали тлеть в Китае, Палестине, Корее, Индокитае, Северной Африке и ряде других мест. Надо было выходить из изоляции и искать точки соприкосновения по всей планете.
Во время прощальной речи президент США Дуайт Эйзенхауэр в 1960 году заявил, что ни на одну другую «затею» в истории, включая обе мировые войны, не было затрачено столько средств и усилий, как на «холодную войну» — противостояние США и СССР.
Однако до конца было далеко. 1 мая 1960 года над Свердловском был сбит самолет-разведчик Lockheed U-2. Пилота Фрэнсиса Пауэрса взяли в плен. И как бы Штаты не отпирались, им пришлось признать — шпионили. За это Пауэрса в СССР посадили на 10 лет, но через два года выменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля.
Фрэнсис Гэри Пауэрс держит в руках модель самолета U-2, перед тем как давать показания в сенатском комитете по вооруженным силам 10 февраля 1962 года.
Собственно, этот период истории и воссоздаст сериал «Оптимисты». Новый виток осложнения отношений СССР и США.
Советские дипломаты в сериале "Оптимисты" (актеры Артем Быстров и Егор Корешков)
А как было на самом деле? Что происходило на переговорах, стенограммы которых остались засекреченными и, главное, какими репликами обменивались советские дипломаты с иностранными коллегами в кулуарах?
Они же пересекались.
Зажатый лифтом Громыко и письмо Хрущева китайцам
Открываем воспоминания академика от дипломатии Георгия Арбатова «Ястребы и голуби холодной войны»:
«Остался в памяти визит на электростанцию – не оборудованием или техническим совершенством, а грубоватой шуткой Хрущева, понравившейся окружающим. Надо было спуститься вниз на лифте, чтобы посмотреть работающие турбины, и когда поднимались наверх, на обратном пути наш министр иностранных дел, Андрей Андреевич Громыко, припоздал, и когда он входил в кабину, опускавшейся сверху дверью его немного прижало. Вежливые хозяева изобразили испуг, а Хрущев сказал:
–А что, если бы его совсем зажало – наша внешняя политика много от этого потеряла бы?
Все весело засмеялись, а Громыко и виду не подал».
«Второй раз судьба свела меня с Хрущевым летом 1963 года в Москве на переговорах руководства КПСС с делегацией компартии Китая. Я там участвовал в должности советника. Переговоры были странными, собственно их даже трудно назвать переговорами. Скажем, сегодня выступает с речью руководитель нашей делегации М.А. Суслов. Когда он заканчивает, на несколько минут наступает молчание, а затем объявляется перерыв до завтрашнего утра...Как-то во время одного из таких перерывов кто-то из наших пошутил: «Снова ждут очередного набора цитат из Пекина». (Тогда как раз шел большой шум вокруг цитатника председателя Мао.)
Вот так выглядел на плакатах тот самый цитатник Мао
Но вскоре китайцы сорвались, позволили себе брань и грубости. Хрущев не выдержал и в одной из речей ответил им тем же. В дополнение мы получили от него задание – срочно готовить развернутое «открытое письмо» китайской компартии, которое сразу же должно быть опубликовано в «Правде», и еще он вручил несколько, как их называли, «задиктовок», которые надлежало исхитриться всунуть в текст. В тот же вечер мы вернулись в здание ЦК, сели за работу и утром ее закончили. Больше всего хлопот было с «задиктовками»– они выдавали не очень образованного и грамотного, но целеустремленно грубого автора, однако встраивать их было необходимо. Как бы то ни было, письмо получилось».
На папиных «Волгах» мальчики мажоры
Георгий Арбатов прослужил в дипломатическом секторе до 1964 года. А затем, уже при Брежневе, возглавил Институт США и Канады Академии наук СССР. Он консультировал и Леонида Ильича, и его последователя Юрия Андропова, с которым давно был знаком и сотрудничал. Интересно, как Арбатов пишет о семье Андропова и детишках советской партийной элиты.
«Повторю: в личном плане это (Юрий Андропов — Авт.) был человек почти безупречный: он выделялся среди тогдашних руководителей равнодушием к житейским благам, а также тем, что в этом плане держал в «черном теле» свою семью. Его сын работал несколько лет в Институте США и Канады на самой рядовой должности с окладом 120 рублей, но когда в разговоре заходила речь о нем, Андропов просил об одном: «Загружай его побольше работой». Как-то с возмущением сказал, что сын совсем зарвался – попросил сменить двухкомнатную квартиру на трехкомнатную, хотя вся-то семья – он, жена и ребенок. (От себя замечу, что дети других членов Политбюро с такой семьей имели и трех-, и четырехкомнатные квартиры.)
Помню и такой эпизод: я ему рассказал как-то, что какой-то подхалим выписал партию автомашин «мерседес» и «вольво» и по дешевке продал детям руководителей, а те на них красуются, вызывая только еще большее раздражение и возмущение людей.
Андропов покраснел, вспыхнул и сказал: «Если в твоих словах содержится намек, знай: у меня для всей семьи есть только «Волга», купленная за наличные восемь лет назад». А через несколько минут, когда отошел, сказал, что действительно это безобразие и разврат само по себе, а ко всему прочему – политическая бестактность. «Но ты сам, понимаешь, что жаловаться мне на это некому, едва ли есть смысл в еще одном поводе для ссоры чуть ли не со всеми руководителями».
Собственно, понятие «золотая молодежь» — явление, родившееся не в России. Формулировка пришла из СССР. Дети партийных функционеров, о которых пишет Арбатов, жили как в сказке. В то время как комсомольцы поднимали целину и строили БАМ, отпрыски номенклатурных божков просиживали штаны в том числе в МГИМО, куда их устраивали по блату, а потом и в райкомах. Курили «Мальборо», пили колу, носили иностранные шмотки, слушали крутую западную музыку на пластинках, катались по миру.
Северия Янушаускайте в образе советского дипломата в сериале "Оптимисты"
Карьеру им делали влиятельные родители. Таких детишек называли «позвонковыми»: для них все проблемы решались по звонку из высоких кабинетов. Мажоры были приговорены к успеху — для них готовили отличные должности и блестящую карьеру. Оставалось только не беситься с жиру и вести себя относительно невызывающе.
Рейган вам не Хронос!
В 1981 году на пост президента США заступил актер Рональд Рейган. Именно он в 1983 году провозгласил Советский Союз «Империей зла», а также «центром зла в современном мире», настаивая на аморальности советского режима. Рейган хотел если не заработать очков, то припугнуть СССР, но эффект получился обратным. Спич президента был неоднозначно принят даже американским обществом — появились мощные антимилитаристские движения: «Комиссия Пальме» и организация врачей под руководством докторов Евгения Чазова и Берни Лауна, которая впоследствии получила Нобелевскую премию.
Никто не хотел бряцать ядерным оружием на полном серьезе. Это рисовало печальные перспективы и риски. В итоге Рейган вынужден был трансформировать риторику. В кулуарах политик был гораздо мягче, обаятельнее и даже ироничнее. Что выдавало в нем блестящего актера.
- Во время рукопожатий на официальных встречах он начал обращаться ко мне с одной и той же шуткой, - вспоминал Георгий Арбатов в книге. - «Вы теперь верите, что я не ем своих детей, подобно античному богу Хроносу?» – и я каждый раз отвечал: «Да, господин президент, я теперь верю, что вы не едите своих детей».
"Оптимисты", Россия 1, понедельник-четверг, 21.00