Звезду сербского кино и телевидения Милоша Биковича наша публика знает в первую очередь по роли в картине «Духless». По-русски Бикович говорит с едва уловимым акцентом, который остается, даже если напечатать его слова на бумаге.
- Милош, почему вдруг комедия?
- Я очень осторожно отношусь к спин-оффам. Но мне сценарий понравился, и я согласился. Но потом испугался: если проект очень популярный, вы можете остаться в одной роли всю карьеру. Очень благодарен продюсерам, что они все-таки меня уговорили. Эти съемки - очень красивый период в моей жизни.
- В скольких картинах вы снимаетесь одновременно?
- В этом году я снялся в фильмах «За гранью», Лед», «Кома». И сейчас снимаюсь в одном фильме плюс в сериале в Сербии. Больше проектов я не смог брать. Я еще играю в театре в Белграде: 4 - 5 дней подряд у меня спектакли, потом лечу обратно. И я еще остановил статус преподавателя на факультете драматических искусств в Белграде, хотя это прекрасная работа. Все совместить нельзя.
- Такая востребованность - закономерный итог ваших усилий или подарок судьбы?
- Я больше верю в Бога, чем в судьбу. Я считаю себя талантливым, но талант - это не моя заслуга. Я не смею считать себя трудолюбивым. Если вы считаете себя трудолюбивым, вы начинаете расслабляться. Не могу считать себя скромным, потому что я тогда начинаю гордиться. Я не признаю ценности своей, пусть другие это делают. И не в моем присутствии. Все, что происходит, - дар от Бога. Это суровая правда о человеческом существовании, но если ее понять, человек становится ближе к счастью.
Брат направил учить русский, когда мне было 7. А большинство друзей выбрали немецкий
- Ваш брат Михайло - монах. Насколько вы с ним близки? И какое место вера занимает в вашей жизни?
- Вера - это свет, который пропитал все ваше мировоззрение. И вы просто смотрите на все другими глазами. Не бывает так, что вот сейчас у меня вера, а тут я поехал в клуб и выпиваю. Вера есть везде. Это не значит, что я не поехал в клуб никогда. Наоборот! Просто жизнь должна иметь смысл, который я должен найти через свои действия. Я бываю в церкви - хоть и не так часто, как хотелось бы. С братом у нас тесное общение, хотя он старше меня на 16 лет. Когда мне было 16, он мне дал книжку - интервью святого Серафима Саровского. Духовный отец моего брата - старец Тадей, или Фадей по-русски. А старец Фадей - ученик русских монахов. Можно сказать, что мой брат - духовный внук русских монахов. Меня брат направил изучать русский язык, когда мне было 7 лет. Большинство моих друзей в 1995 году пошли учить немецкий.
- Учить русский было уже немодно?
- Не то что немодно. Россия выглядела, как будто на ниточке висит и скоро перестанет существовать. А вот снова стала суперсилой! Тогда брат мне еще сказал, что Россия воскреснет, ему это сказал его духовный отец. Что-то в этом есть.
- Когда приезжаете сюда, вы чувствуете себя как в длительной командировке или как дома?
- Как гость, поскольку русские ко мне относятся очень бережно. С другой стороны, мы настолько близкие народы, что меня воспринимают как своего. Так что быть сербским актером в России - это очень выгодное положение. С одной стороны, я имею все привилегии европейца. А с другой - меня окружает тепло братской любви.
- И правда, очень выгодно.
- Очень! Поэтому мне жалко, что русские пока не могут организованно знакомиться с сербской литературой. Они бы поняли, как сербы относятся к России. Я хочу открыть здесь книжную лавку, для которой будут переводить сербских писателей. И чтобы русские могли познакомиться с сербской культурой. Особенно с той, которая относится к России. Вот, например, в армии у Кутузова служил серб - генерал-лейтенант Михайло Милорадович. Эти связи нужно беречь.
Играть в «Отеле «Элеон» было нетрудно, уверяет Милош. Потому что сценарий очень хороший.
- О чем русские после знакомства заговаривают с вами в первую очередь?
- Обычно у русских такая боль: «Ой, братья, вас бомбили, а мы не защитили». Приятно, что хоть кто-то сочувствует. И понимает, что такое «справедливость и демократия» западного мира.
- В «Отеле «Элеон» ваш герой Павел - великовозрастный бездельник из богатой семьи. На кого опирались, создавая этот образ?
- Ну, честно, ни на кого. Когда вы читаете литературу, происходит творческий акт - вы создаете картину из слов. У актеров происходит то же самое. Только на актеров возлагается гораздо больше, чем на читателя. От актера требуется внутреннее восприятие сюжета. Хотя, честно, когда сценарий хорош, вам не нужно много стараться. Ребята очень хорошо расписали «Отель «Элеон». И самое важное, что я вдохновлен, когда я это читаю. Постоянно какие-то идеи приходят.
- Среди важных для вас писателей вы называете Достоевского. Почему не Толстой?
- Единственный русский автор, которого я почти целиком прочитал, - это Иван Александрович Ильин. А когда я приехал в Россию пять лет назад, очень мало людей откликнулось, когда я назвал эту фамилию. А Достоевского я не прочитал всего. Почему Достоевский? Потому что его персонажи – не просто персонажи. Это идеи! Универсальные идеи, которые понятны любому человеку. Каждый из персонажей страдает из-за своей страсти. Скажем, из-за промаха или греха. Вы знаете, что такое «грех» на греческом? Грех (хамартия) – это промах. Это не что-то страшное, за что ты будешь наказан. То есть если ты идешь этим путем, будешь страдать. Грех - очень простое понятие. А мы его усложнили. Бог не наказывает, человек сам наказывает себя. Так что Достоевский мне очень понравился, потому что он жирными красками рисует страсть человека. Он делает описание героя так, что вы понимаете его духовную конструкцию. Он очень редко говорит, что у персонажа нос был большой, а уши маленькие. Это у Толстого - платье было такое, а прическа такая. Толстой более киношный.
- Вы вынуждены жить в самолетах заметную часть жизни. Вам знакома русская хандра?
- К моим 28 годам осуществилось много того, о чем я мечтал и даже боялся мечтать. Я сейчас чувствую ответственность, чтобы мой успех был на пользу другим: коллегам, людям, которые смотрят кино, ходят в театр. Сербии после всех этих войн нужно открыться, выйти за свои границы - культурологические, экономические. И вот первая станция - по-моему, дальше и не нужно - это Россия. Самая близкая нам культура, самый близкий братский народ. Одновременно и Россия начала экспансию. И скоро Москва, как Нью-Йорк, будет притягивать, впитывать в себя - обогащать свой мир культурами других стран, которые ее окружают. И в этой взаимосвязи я вижу в этом большой плюс и для Сербии, и для России. Но, правда, в Москве тяжелее, чем в Белграде.
- Климат? Ноябрь?
- Я не могу выспаться, я здесь очень уставший. У меня в первый раз в жизни получилось, что я куда-то поехал и не приехал: попал в пробку. В Белграде живет всего 2,5 млн. человек и за полчаса вы везде можете доехать.
- У русских и сербов много общего. А чем мы отличаемся? Кроме того, что у вас кофе, у нас чай. У нас водка, у вас ракия.
- Наша история начинается еще с VІІ-VІІІ веков, когда вы поехали на север и восток, а мы поехали на юг. И с тех пор мы называемся «южные славяне». А потом наша страна называлась Рашка. И писалось буквально так: «Россия». Большинство, южных славян - православные народы. Мы чтим Чирила и Методия, которых вы называете Кирилл и Мефодий. Мы помним сербско-турецкие войны. Знаете про Раевского? С него Толстой писал Вронского, он организовал сербскую армию против Турции. После белой эмиграции каждый пятый житель Белграда в начале ХХ века был русским. И русский профессор оставался профессором, а не таксистом, как в Лондоне или в Париже. И поэтому очень печально, когда русские не знают, кто такие сербы. И печально, когда сербы говорят: «А когда нам русские помогли?».
- И все же о различиях...
- Сербия - одна из самых маленьких стран, а Россия – самая большая. И это повлияло на наше сознание. Кто бы когда бы ни поехал куда-то воевать, он говорил: «Давай во-первых захватим Сербию». Потому что по пути. После 500 лет турецкой оккупации мы научились не напрямую высказывать свои мысли. У нас появилась такая черта - «инат». Это сербское слово, которое не существует ни в одном другом языке. Это осуществление свободы через непослушание. Это такая болезнь, которую сербский народ развил, чтобы не превратиться в рабов. Нам сейчас нужно время, чтобы мы начали доверять друг другу, научиться жить без «инат». И мы не показываем свои чувства так открыто, как русские. Русские иногда считают, что это недостаток. Вы заходите в аптеку, а продавщица говорит: «Вы что?! Мы закрываемся через пять минут!». Вы говорите: «Ну, пять минут же есть?!» А она вам: «Как можно покупать лекарства в последние минуты?! Мне нужно закрывать!» Она напрямую говорит все, что думает. Это искренность.
- Это же хамство. Искреннее.
- Лучше искреннее хамство, чем вежливый холод в европейской манере. Нам нравится ваша откровенность. Русский человек немножко похож на ребенка. В этом есть чистота, неиспорченность. Русский может по приказу партии расстреливать людей и плюнуть в Бога. А потом увидеть церковь и идти на коленях два километра в слезах. Способность раскаяния и покаяния - то, что мы в вас любим. Вы говорите: «Прости меня, Бога ради». Даже если это не искренне, но вы это до сих пор говорите. Кроме того, русские непредсказуемые, гениальные, они внесли неизмеримый вклад в искусство. Еще сербы считают русских хранителями мира - это же вы сломали Наполеона и Гитлера. Можно много об этом говорить, но вы попросили одну черту сказать. Трудно - одну…
Фото: канал СТС
Личное дело
Милош Бикович родился 13 января 1988 года в Белграде. На родине стал знаменит после фильма и сериала «Монтевидео» (2010), где сыграл футболиста. В России дебютировал в картине Никиты Михалкова «Солнечный удар» (2014).
«Отель «Элеон»
Понедельник - четверг/20.00, СТС
